Сливки
Шрифт:
Кроме того, я не могла не думать о том, что Митя даже и не вспомнит меня спустя два года. Это при условии, что они вернут его прямо сейчас.
Они. Несомненно, были какие-то они.
На это я и делала акцент:
– Все что нам нужно, это найти группу злоумышленников, которые тем или иным образом спровоцировали массовое исчезновение. Они точно где-то есть. Их не может не быть. Мы обязательно их отыщем, и они приведут нас к нашим детям.
Глава 3
Хватит с меня страстей, я насытилась ими с лихвой. Теперь меня вполне устраивает, что меня просто любят, просто
Люди, которых я любила, ушли. Моя первая большая любовь и самая большая ошибка Жан отказался от лечения наследственного заболевания. Он провел свои последние дни с семьей. Я заставила себя принять минимальное участие в его судьбе, так как в свое время уже успела переборщить с этим. На этот раз мое дело было просто предложить помощь. Насколько я знаю, он успел побыть с детьми до их исчезновения. Вероятно, он ушел даже раньше. Потому что не примчался ко мне за объяснениями происходящего. Он всегда так делал. Во всех своих бедах он винил Жданова, а в его отсутствие – меня.
Прошлое разрывало со мной связь, забирая людей, которые когда-то были важной частью моей жизни. Порой хотелось ответить ему взаимностью. Оно давило невыносимым грузом. Мне часто снились база, Солнечная, период моих скитаний во время разбушевавшихся стихий.
Стоило ли столько всего пережить, чтобы в тридцать пять лет начать новую жизнь? Спокойную и размеренную. Без надрыва и борьбы за существование.
Даже Жданова не очень любила вспоминать. Как бы я его ни боготворила, за все годы счастливы вместе мы были очень короткий период. Основную часть времени наши отношения были полны то ненависти, то снисхождения, то борьбы с ним, то с собой. Возможно, тогда это было необходимой долей адреналина для моего крутого нрава, но не сегодня.
Случись сейчас со мной все то, пережитое тогда, я бы уже, наверное, не выдержала. Но если аналогичный путь придется пройти во имя спасения детей, то я готова. Только бы мне указали направление. Неведение сводило с ума.
Алекс присел за столик напротив меня:
– Давно ждешь? Извини за опоздание.
Я сидела в нашем любимом рыбном ресторанчике. Но настолько погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила его задержки.
– Ничего. Я не спешу.
– Заказала что-нибудь?
– Только воду.
Я указала взглядом на пустой стакан с трубочкой, который и не заметила, как выпила.
– Выбери нам что-нибудь на двоих, – попросила я.
– Хорошо, – охотно согласился Алекс.
Глядя на него, я вдруг представила, что мы встретились после того, как я отсидела лет пять-шесть, отказавшись принять предложение Жданова, и вышла по амнистии. Или пусть даже весь срок. Если бы отмотала все положенные тринадцать, то освободилась бы только пару лет назад. За это время я бы вряд ли успела завести и, соответственно, потерять детей.
Но кто сказал, что Алекс в таком случае сидел бы сейчас напротив меня, а воспоминания о тюрьме терзали бы меньше, чем мысли о реальных потерях.
Надо смотреть правде в глаза – той жизнью, которую я прожила до сегодняшнего дня, я обязана Владиславу Жданову. Со всеми взлетами и падениями, радостями и печалями, восторгами и разочарованиями. Лишь бы только исчезновение детей не было связано с последствиями деятельности его Центра. За такое я ему точно никогда не сказала бы спасибо.
Алекс уже давно сделал заказ и терпеливо ждал, когда я выйду из привычного оцепенения. Я встрепенулась и виновато улыбнулась. Он, конечно же, очень хороший и понимающий, и сильный, и готов решать все вопросы за двоих – от заказа ужина до поиска моих детей, но он не железный и не святой. Рано или поздно ему надоест моя унылая, хоть, по его словам, и очень красивая физиономия, и тогда я останусь совсем одна.
Я взяла бокал с белым вином, который официант только что поставил передо мной на белоснежную скатерть, сделала глоток и принялась рассказывать Алексу о событиях сегодняшнего дня.
Это была пустая болтовня: кого видела, что слышала, как отреагировала. Центр помощи матерям был не самым привлекательным местом, но там постоянно что-то происходило. Особенно когда туда заявлялись безутешные отцы. Приходилось объяснять им, что мы не располагаем никакой информацией о поисках и не несем ответственность за их ход. Мы всего лишь аккумулируем информацию, оказываем психологическую помощь и поддержку. Женщины были в этом плане намного терпеливее. В основной своей массе они вели себя тихо как мышки, со скорбной благодарностью принимая помощь Центра.
Больше для собственного, чем для моего спокойствия, Алекс настоял на усилении охраны в Центре.
Он любил слушать мои рассказы и часто смеялся, когда я описывала ему тот или иной казус. Мне нравилось веселить его, автоматически и у меня поднималось настроение, особенно если разговор заходил на отвлеченные темы.
Именно такого внимательного и благодарного слушателя мне не хватало, когда я проводила огромную работу по обустройству детдомов. Чего только не происходило в процессе этой деятельности! Но тогда я и подумать не могла, что в моей жизни в ближайшее время появится мужчина. Я была вдовой с тремя детьми и светлой целью. Но все исчезло в один миг. Сейчас у меня остался только мужчина.
Говорят, что беда не приходит одна, а я бы добавила, что и счастье не преподносится в комплекте. Ожидая благополучия по всем фронтам: здоровье, любовь, карьера, деньги, дети, родители – мы забываем жить здесь и сейчас и наслаждаться именно тем, что имеем в данный момент.
Поэтому, демонстрируя перед Алексом приподнятое настроение, я не лукавила. Я действительно радовалась его обществу и ценила каждый миг, проведенный вместе.
В моей жизни случалось столько неожиданных поворотов и непредсказуемых перемен, когда все переворачивалось с ног на голову, что было бы непозволительной роскошью принимать что-то хорошее как должное.
А самым хорошим в наших отношениях оказалась взаимность. Я была не просто благодарна Алексу за его заботу и внимание, довольно давно ко мне пришло осознание, что я влюблена в него так же, как и он в меня.
И для меня это было ровно так же неожиданно и удивительно, как, к примеру, для парализованного почувствовать вновь свое тело и совершить марафонский забег.
А с учетом всех обстоятельств, то что происходило между мной и Алексом, походило на пир во время чумы.
Правда, не все были в состоянии оценить ее масштабы.