Сливовый календарь любви
Шрифт:
Ёнэхати. Ах, То-сан, не нужно говорить обо всем этом так громко! Давайте снизим тон. (Достает сямисэн и трогает струну.)
То не колокол зарю бьет?Звон заслыша, к реке ворон летит.У причала на бревна присел –Чистит перья, чистит клюв поутру.А неумный кошелек достает –Ночь веселую он хочет продлить…О, эти струны! Тронешь нежно – и гнев улегся…
Отмерен
Здесь, в покоях на втором этаже, нишу украшает узкий свиток, на котором кисть неизвестного каллиграфа вывела слова, быть может и не соответствующие духу увеселительного заведения, но весьма уместные в данном случае:
Язык всегда причина бед.Откроешь рот –И губы стынут.Осенний ветер [25] .25
«Язык всегда причина бед…» – Стихотворение Мацуо Басё (1644–1694).
Глава шестая
Молодой человек. Неужели О-Тё?
Девушка. Братец, вы? Вот так встреча!
Тандзиро. И правда, удивительная встреча. Так хочется с тобой поговорить, столько нужно спросить… Здесь неудобно, кругом люди. Куда же нам зайти? (Оглядывается по сторонам.) A-а, вон там вкусно готовят угрей! Пойдем, давненько мы с тобой не сидели за одним столом…
О-Тё очень рада это услышать, но она краснеет от смущения и прикрывается рукавом. Наконец решившись, следует за Тандзиро в закусочную. В руках у нее большой бумажный пакет, и она с трудом проталкивается
Хозяин закусочной. Заходите, заходите! Пожалуйте наверх.
Жена хозяина радушно приглашает их подняться по лестнице и распоряжается, чтобы принесли поднос с курительными принадлежностями. Комната на втором этаже, куда они попадают, окнами выходит на мост Такахаси. По мосту снуют прохожие, весенний день полон оживления.
Тандзиро. Должен признаться, что мысли о тебе все это время не давали мне покоя. Мог ли я мечтать, что мы вот так встретимся! Почему ты здесь оказалась? Что-нибудь случилось дома?
О-Тё. Я давно уже там не живу.
Тандзиро. Где же ты теперь? А, понимаю! Ты, очевидно, живешь недалеко и сейчас идешь на урок декламации. Ведь у тебя в руках этот мешок с алой подкладкой, разинувший рот, как ласточкин птенец. У кого же ты занимаешься?
О-Тё. Вовсе нет, я живу не близко, в Коумэ.
Тандзиро. Из Коумэ ходишь на занятия сюда?
О-Тё. Нет, лишь каждое шестое занятие месяца, когда его проводит госпожа Миясиба с Гиндзы, и это бывает в усадьбе неподалеку отсюда. А обычно я хожу к учительнице, которая живет в Итихаре.
Тандзиро. Вот оно что! Ну, если уж тебя учит госпожа Миясиба с Гиндзы, тогда ты будешь декламировать очень выразительно. А куда ты сегодня пойдешь после урока в Итихаре?
О-Тё. Сегодня? Зайду на обратном пути в храм Дзёсэндзи, сестрица просила помолиться за нее.
Тандзиро. Что за сестра у тебя в Коумэ?
В это время входит служанка и наливает им чай.
Служанка. Сколько порций вам принести?
Тандзиро. Три, пожалуйста. Угрей пусть поджарят средней величины.
Служанка. Сакэ будете пить?
Тандзиро. Нет, только поедим. Или ты будешь, О-Тё?
О-Тё. Нет-нет. (Смущенно улыбается.)
Служанка берет ширму, стоящую возле лестничных перил, и отгораживает ею гостей, а сама спускается вниз. На лестнице громко раздаются ее шаги.
Вы ведь не знаете… Что я теперь в Коумэ, и про старшую сестрицу…
Она подробно рассказывает Тандзиро о том, как с помощью доброй Коноито сумела ускользнуть от своего притеснителя Кихэя и какой опасной оказалась для нее дорога в Канадзаву. Повествует и о своем чудесном избавлении, и о том, как O-Ёси выручила ее и забрала потом к себе, окружив заботой и балуя, как младшую сестренку. О-Тё по-девичьи чувствительна, и рассказ ее сопровождается слезами, которые она не успевает утирать.
Внимающий рассказу Тандзиро тоже роняет слезы и, обнимая, привлекает к себе О-Тё. О-Тё тесно к нему прижимается.
Столько пришлось мне испытать! Опасности, невзгоды, страх… Но я всегда молилась богине Бэнтэн и преподобному Нитирэну, чтобы судьба нас с вами свела. А вы обо мне даже не вспоминали…
Вносят кабаяки – угрей, зажаренных на вертеле.
Тандзиро. Надо есть, пока горячее! (Кладет кушанье ей на тарелку.)
О-Тё. Давайте-ка лучше я! (Берет его тарелку.)
Тандзиро. Да, давно мы не ели вот так, вместе!