Слияние душ
Шрифт:
– Конечно, сиди. Я вижу, у тебя даже румянец появился, но это не из-за температуры. Этот румянец нормальный, здоровый. Я в этом понимаю. А книгу я потом успею почитать! Чаю хочешь?
– Хочу. Давай попьем.
Костя поставил чайник на плиту, а я в это время насыпала по чашкам заварку с сахаром. Мне так захотелось узнать продолжение рассказа о Нине, что я, не колеблясь, задала вопрос Косте:
– Нина осветила твою жизнь?
Костя отошел от плиты и направился к стулу, чтобы сесть. Немного поразмыслив, он сказал мне:
– Да, можно сказать
– Кость, если ты не очень устал, расскажи мне о Нине...
– Хорошо, но недолго. Завтра я рано утром должен отвезти Альберта к моей маме. Она безумно скучает по нему. Эти две недели он будет у неё, а я буду готовиться к отъезду. Тем более, надо ещё квартиру в порядок привести, ведь после моего отъезда она будет сдана квартирантам.
– Я помогу тебе прибраться. Не беспокойся.
Чайник закипел. Костя налил воду в кружки и продолжил своё повествование.
– Как ты помнишь, Нина вышла от подруги подавленной и обеспокоенной. Я спросил у неё, что произошло.
« - Моя подруга – Лена – хороший человек, добрый, понимающий. У нас с ней всегда были прекрасные отношения, мы поддерживали друг друга во всем, ничего не скрывали, делились самыми сокровенными своими тайнами… Но сейчас между нами всё переменилось. Лена попала в плохую компанию, где курят, пьют, матерятся... Костя, если бы ты знал, как я долго пыталась вытащить её оттуда, сколько нервов потратила и времени… Да мне и не жалко своих нервов! Я бы многое отдала, если бы Ленка стала прежней. Но она ничего не хочет слушать. Даже сейчас, за эти несколько минут, которые я у неё провела, она обматерила меня, сказала не лезть не в свои дела и спокойно пошла курить на балкон. Если б она могла понять, что за годы нашей дружбы она стала мне почти сестрой… И после этого она так отвергает меня!
– рассказала она, отвечая на мой вопрос.
Какие же печальные были глаза у Нины… Мы уже подходили к дому, где я жил, как я услышал, что у неё плохо дышит нос. Я подумал, что Нина заплакала.
– Нина, ты плачешь? – спросил я, задержа её руку, чтобы она не шла дальше. Ответа мне не последовало, вместо него я услышал рыдания. Это было что-то похожее на крик души. Я обнял её за плечи. Мы направились к лавочке, стоявшей неподалеку. Нина спрятала лицо, уткнувшись мне в плечо, и продолжала плакать. Я пытался её успокоить, но ничего не выходило.
– Послушай, давай поплачем вместе. У меня вообще нет друга, с которым я могу поговорить. Расскажи мне всё, что тебя сейчас беспокоит, что у тебя творится в душе. Ты не думай, что я тебя не понимаю, у меня у самого не очень-то всё хорошо.
Нина открыла свое лицо всё в слезах и посмотрела на меня такими чистыми глазами, что я не выдержал и заплакал вместе с ней. Мы нуждались в том, чтобы высказать всё, выплакаться, пожалеть друг друга. Мы плакали, как дети, жаждавшие тепла, доброты и поддержки. Я не знаю, сколько мы так сидели, обнявшись и плача, словно весь земной мир был против нас.
Нина вытерла слезы, достала платок и вытерла мои слезы тоже. Мы смотрели друг на друга так понимающе-нежно и искренно. Нина улыбнулась, но глаза её остались также грустны.
– Спасибо тебе, Костя, за то, что выслушал меня. И не только выслушал, но и понял. Родным я не доверяюсь особо. Только ты ощутил, насколько мне плохо... Все мы ищем свой идеал, но порой не находим… Но надо жить дальше, как бы трудно не было. Костя, выше голову! У тебя всё будет хорошо, главное верить в это. Тем более, ты готовишь какие-то работы. Именно работа помогает нам забыть о личных невзгодах и переживаниях. Конечно, совсем немного… Чем ты занимаешься?
– Я занимаюсь философией и культурологией, - ответил я, замечая, как Нина заулыбалась, но теперь глаза её засияли, и между улыбкой и глазами не было такого резкого контраста. – Как я вижу, тебе это нравится, или я ошибаюсь? – спросил я, заинтересованный тем, что Нина так оживилась.
– Да, я интересуюсь философией, но глубоко, как ты, никогда не изучала. Если честно, мне не хватает на это времени и ума, а помочь мне глубоко постичь хотя бы одну из тем философии, некому. Нет такого человека, который попытался бы объяснить мне всё более понятным, доступным языком. Я же не настолько умна, чтобы в одиночестве разбирать мысли, которые оспариваются из века в век разными людьми. Но когда-нибудь я займусь этим...
Я слушал Нину, всё более проникаясь к ней уважением, понимая её. Как же мне было приятно осознавать, что рядом со мной человек не пустой, а думающий. Я сразу почувствовал, что в Нине больше философии, чем она думает, просто она не ощущает этого. Я готов был без конца слушать её, разговаривать с ней… Нина увидела моё восхищенное лицо и немного смутилась.
– Ну что ж, Костя, рада была с тобой познакомиться! Мне пора идти. Мне нужно помогать маме, я и так задержалась. Надеюсь, ещё встретимся! Если ты, конечно, хочешь.
Как я мог быть против? Я уже сейчас не хотел, чтобы она уходила! Я думал, что она уйдет, и я потеряю её навсегда…
– Да, конечно, я хочу встретиться с тобой снова. Мы не зря сегодня нашли друг друга. Судьба поучаствовала во встрече. Разве это не прекрасно?
– Да, ты прав. Мы встретились не просто так. Запиши мой телефон, я запишу твой. Будем созваниваться и видеться в свободное время. Хорошо?
Мы записали номера телефонов.
Нина встала с лавки, протянула мне свои руки и дружеским пожатием мы попрощались с ней. Она уходила, а я смотрел ей вслед, мечтая о следующей встрече. Возможно, уже тогда я понял, что влюблен…»
15 глава.
Слушая рассказ Кости, я поняла, как сильно этот мужчина может любить. Но сейчас я ещё не осознавала, что именно Нина останется для Кости любовью всей жизни, тем образом, который невозможно выкинуть из памяти. Я восторгалась этим чувством, и в душе ещё больше прониклась уважением, как Косте, так и к Нине. Хотя я почти ничего не знала о Нине в таких подробностях и не общалась с ней, в мыслях я уже рисовала себе её такой, какой примерно пытался описать её Костя.