Слияние двух одиночеств
Шрифт:
Она замерла на секунду, потом резко развернулась, как он и надеялся. Она ничем не выдала своего смущения. Да и вряд ли она стеснялась.
Вот повезло ее мужу. Интересно, он умер, пытаясь ее удовлетворить? Или вынужден был смотреть, как она получает от молодых мужчин то, чего сам он ей дать не мог?
— А я знаю, что вы чернее самого дьявола. И что?
— Гречанки редко бывают столь откровенны.
— Я только наполовину гречанка. Моя мать была автралийкой. Ну, если я удовлетворила ваше любопытство…
— Нет еще. Скажи, почему ты меня к себе не подпускаешь? После вчерашнего
Калли смотрела на бунгало всего с сотни метров вниз по тропинке и понимала, что будет просто чудом, если ей удастся дойти туда, не растеряв спокойствия.
«Воспламенить кровь!»
И все же она задумалась — что, если он прав? Может, ей так легко было оставить все сомнения вчера потому, что она была с незнакомцем, а то, чем они занимались, было крайне рискованно?
Калли закрыла глаза и вспомнила, как он шел к ней в тени. Как без колебаний притянул ее в свои объятия. И как она с такой готовностью и пылом встречала каждую его ласку, что ей страшно было сейчас об этом думать. Она быстро открыла глаза. Она уже и так дала ему слишком много. Она не позволит ему играть с собой, пока он соревнуется с дядей.
— Ты не имеешь права чего бы то ни было от меня ожидать.
— Не согласен. Если учесть то, что было вчера, ты очень уж недружелюбно ко мне относишься.
Дэймон подошел поближе, словно обнимая ее своим теплом. Она чувствовала запах моря, запах мужчины и с трудом сдерживалась, чтобы не протянуть к нему руку и не погладить его.
— То, что было вчера, прошло.
— Но то, что было между нами, может и продолжиться.
Она ужаснулась, поняв, как сильно она все еще хочет его прикосновений.
— Все кончено, — повторила она, надеясь на то, что ей самой удастся в это поверить.
— А если я не готов все закончить?
— Нечего заканчивать. У нас был секс. И все.
— Просто секс? — Его брови взметнулись вверх, и ей показалось, в его глазах мелькнул гнев. — Это твой фирменный знак, Калли? Горячий секс с незнакомцами, которых ты забываешь на следующий же день?
У нее по коже мурашки забегали от смущения и злости. Но она только скользнула взглядом по его телу, а потом сказала:
— То же я могу сказать и о тебе. Ты вчера получил, что хотел. Конец истории.
— Ошибаешься, дорогая. Уж поверь мне, это еще не конец.
Не в силах контролировать свое тело, она ощутила легкое возбуждение. Это просто немыслимо. Она не станет играть в эти игры. Вчера она совершила ошибку, нарушила собственные моральные принципы ради пары часов страсти.
— Поверьте, господин Савакис. Все кончено. Почему бы просто не забыть об этом?
Калли не сомневалась, что к концу дня он найдет другую женщину, жаждущую попасть к нему в постель. Сердце у нее в груди болезненно сжалось.
— Потому что я всегда получаю то, чего хочу, glikia mou. Ты разожгла мой аппетит, и я хочу еще. — Губы его изогнулись в голодной ухмылке, и по спине у нее пробежал холодок. — Я хочу тебя, Калли. И я тебя получу.
Глава 4
Какого черта на него нашло? Дэймон задался вопросом, в своем ли он уме, когда эти слова слетели у него с губ.
Она не была женщиной его типа. И все, что он о ней узнал, говорило не в ее пользу. Не считая того, как страстно она занималась сексом. По этой части она была так хороша, что смогла даже пробить стену его сдержанности.
Правда заключалась в том, что одного раза с Калли Манолис было мало. Он хотел ее. Еще. Проклинал свою слабость, но не мог остановиться. Его желание было первобытным и легко брало верх над разумом.
Она широко распахнула глаза, губы у нее приоткрылись, и он представил себе, как накрывает их жарким поцелуем.
— Вам не запугать меня своими угрозами.
Голос ее прозвучал хрипло. Все-таки она боится. Или возбудилась. У Дэймона от этой мысли все тело напряглось.
— Это не угроза, а обещание.
— У вас нет надо мной власти. Я сама себе хозяйка. Никто мне не указ. — Она махнула рукой на бунгало в конце тропинки. — Уверена, вы сами найдете дорогу, господин Савакис.
И ушла, как будто слуге указала на его место.
Никто не смел так обращаться с Дэймоном Савакисом. И все же мысленно он аплодировал ее выдержке. Не многие осмеливались ему противостоять. Она его по-настоящему завораживала. Ему хотелось пробиться сквозь ее напускное спокойствие и высокомерие и согревать ее в своих объятиях до тех пор, пока им обоим не станет жарко.
Он засунул руки в карманы, чтобы не схватить ее и не обрушиться на нее со всей своей страстью, не заставить ее подчиниться. Это было бы слишком просто. Ему хотелось, чтобы она пришла к нему сама. За двадцать четыре часа он стал одержим Каллистой. Невзирая на ее презрение. И на то, кто она. А может, именно из-за этого. В нем опять зашевелился гнев. Его отец и дед много лет горбатились на семью Манолис. Дед рано свел себя в могилу непосильным трудом. А отец умер в результате несчастного случая на рабочем месте. Его мать получила от компании соболезнования. А вот законной компенсации не получила. Дэймон направил свой гнев на то, чтобы добиться успеха, чтобы семья его никогда больше не была уязвима, как тогда, когда пятеро детей в их семье остались без отца. Ему было пятнадцать, и он был старшим из них.
Что удивительного в том, что ему приятно смотреть, как старается ему услужить Аристидис Манолис? И нравилось представлять, как покорится его воле Каллиста Манолис?
Дэймон заставит ее признаться в своем желании. Он возьмет ее снова, будет с ней столько, чтобы насытиться, а потом бросит ее. И она будет жаждать большего, но никогда этого не получит.
Калли шла по холму, хотя ей хотелось бежать без оглядки. Она спиной чувствовала его горячий взгляд. В ней кипел гнев, и все равно тело ее предательски реагировало на его присутствие. Она отдалась ему бездумно. А теперь ей не убежать, пока все не решится с ее наследством. Без него ей никак не осуществить мечту об открытии собственного маленького бизнеса.