Слияние Лун

Тишина Ольга

Больше дергаться не было смысла. Ники держали сразу двое сильных мужчин. Она демонстративно выплюнула чужую кровь на палубу и с вызовом посмотрела на главаря. Но тот лишь ухмыльнулся, что-то быстро сказал пострадавшему от ногтей и зубов парню, на что тот насупился и прошипел сквозь зубы какое-то ругательство. Главарь, тем временем, вновь занялся Эриком.

– Мистер должен понимать, – пучеглазый говорил на английском вполне сносно. – В какой ситуации он и его женщина оказались.

– В какой? – Эрик посмотрел прямо в глаза бандита. На его лице, в районе скулы, разливался синяк.

– Объясни, – приказал

главарь одному из своих людей и тот замахнулся прикладом.

– Понял, понял! – Эрик выставил вперед руку. – Что вы хотите?

– Мы торговцы, – пират осклабился. – Хотим продать вам ваши жизни. – Его подельники нестройно засмеялись. Похоже, не все понимали по-английски.

– Интересное предложение, – невесело ухмыльнулся хозяин яхты.

– Вы находите? – будто издеваясь, спросил главарь.

– Еще бы, – мужчина поморщился, дотронувшись тыльной стороной ладони до ссадины на лице. – Сколько?

– С вами приятно иметь дело, мистер, – пучеглазый снова устрашающе улыбнулся. – Один миллион за вас и один за вашу прекрасную спутницу.

– Неплохие аппетиты теперь у пиратов, – присвистнул Эрик. – Два миллиона в долларах?

– Все в этом мире дорожает, мистер. К тому же, – главарь хитро прищурил один глаз, – нужно помогать бедным. А мы очень бедные люди, не так ли? – он оглядел свою банду. Те загомонили, закивали головами, притворно заулыбались.

– Я не могу столько заплатить, – дождавшись, когда они все замолчат, объявил Эрик.

– Тогда мы заберем эту яхту, – «обрадовал» его пират. – Мы можем неплохо выручить за нее.

– Хорошо! – Данкейт сдался. – Деньги в сейфе, внизу.

Сейф был спрятан в одной из стен кают-компании, за картиной, изображавшей морской пейзаж. Несколько раз Ники видела, как Эрик доставал из него деньги. Там же хранился серебряный пояс – своеобразный фетиш миллионера.

– Здесь только сто тысяч, – главарь вопросительно уставился на Ники, будто это она отвечала за их наличие.

– Больше нет, – пожала она плечами.

– А это что? – бандит выудил из сейфа пояс и побрякал им.

– Это ничего не стоит! Побрякушка!

Данкейт ответил слишком поспешно, и это не укрылось от пирата. – А за нее кто заплатит? – кивнул тот в сторону Ники. – Сто тысяч за двоих слишком мало. И…, – он поднял украшение на уровне глаз, будто внимательно изучая. – Побрякушки в сейфе не держат. Впрочем, – его пальцы разжались, и пояс с металлическим звоном упал на пол. – Я тебе верю.

– Я могу заплатить, но не здесь и не сейчас. Давайте договоримся, когда и где, – взгляд Эрика оторвался от лежавшей на полу серебристой кучки и остановился на лице главаря.

– Хорошо, – легко согласился пучеглазый. Он достал из кармана небольшой мобильник и протянул его Эрику. – Мы свяжемся с тобой по этому номеру и определим место и время. А пока, заберем твою женщину. Так ты будешь сговорчивее.

– Забирайте, – процедил сквозь зубы мужчина.

У Ники похолодело внутри. Мир будто перевернулся и перед глазами все поплыло.

– Эрик?! – она дернулась в руках державших ее бандитов. – Эрик, не отдавай меня им!

Но главарь пиратов уже подал знак и те, что держали девушку, подхватили ее под локти, и потащили наверх, на палубу, мимо стоящего на коленях миллионера. Когда они поравнялись, Ники с ненавистью плюнула в сторону своего, уже бывшего любовника.

– Мерзавец! – в отчаянии выкрикнула она, но тот промолчал, и не поднял на нее даже взгляда.

3.

В каюте, где заперли Ники, явно кто-то обитал. Из мебели здесь присутствовали две узкие, одна над другой, спальные полки, заправленные матрасами, встроенный шкаф, сейф, и откидной столик. В углу примостился крохотный умывальник, с такой же крохотной раковиной и грязноватым зеркалом над ними. Внизу стояло металлическое ведро с прорезиненной крышкой, закрепленное обручем, привинченным к стене. Шум и небольшая качка позволили понять, что катер движется.

Ее оставили одну и не беспокоили. Она обследовала свою «тюрьму», заглянула в каждый угол, подергала дверь. Потом устало присела на спальную полку и задумалась о своем теперешнем положении.

Данкейт мог отдать пиратам серебряный пояс! Мог! Но не сделал этого. Ники знала: вещь, что хранилась в сейфе, была очень древней, а значит дорогой. Эрик не раз хвастал, что артефакт представляет большую ценность. Но этот мерзавец предпочел оставить пояс себе, а Ники сделать заложницей.

Взгляд скользнул по створкам шкафчика. «Надо все еще раз все хорошенько проверить», – отвлеклась она от неприятных мыслей, до конца не понимая, что хочет найти. Ее усилия увенчались успехом. В ворохе тряпок, в кармане кожаного потертого жилета нашлась небольшая любительская фотография. Со снимка, улыбаясь, смотрели двое: пучеглазый пират и девушка, в которой, Ники с удивлением узнала одну из своих сингапурских соперниц. На странном фото та выглядела намного моложе, совсем девчонкой, но это точно была Уба Хассум, сомалийка по происхождению, представляющая на конкурсе Швецию.

В голову прокрались мысли, а не рук ли это дело Убы, но она тут же их отогнала. Не были они врагами. К тому же, Уба, как и Ники, получила одну из корон, и к ней контракт с известной фирмой женского белья, так что никакой завистью здесь и не пахло.

Размышления о превратностях судьбы прервал поворот ключа в замочной скважине. Дверь открылась, и в каюту вошел пучеглазый главарь пиратов.

– Может, объясните, зачем я вам? – Ники решилась на дерзкий тон. Она не была бесстрашной, наоборот, именно страх способствовал проявлению в ней этого качества. Выросшая в смешанной семье, где мать – католичка, а отец мусульманин, Ники привыкла к нападкам со стороны сверстников, потому, с самого детства не давала себя в обиду.

Ее родители, происходившие из семей разных конфессий, смогли проявить уважение к религии каждого и ни к чему не принуждали друг друга. Дети: она и ее младший брат, воспитывались в обеих религиях. Дома они праздновали Рождество, Пасху, и не забывали про мусульманские праздники. Семья всегда чтила традиции отца семейства, а он, иногда, сопровождал мать в церковь. И хотя, смешанные браки стали в Англии обычным делом, и такими союзами уже трудно кого-то удивить, в небольших городах еще сохранялись снобистские традиции. Проявлялись они именно через детей, не способных еще в полной мере понять слово «толерантность». Конечно, устами младенца говорят их родители, но как обидно, когда тебя, совершенно ни за что, обзывают «пакис» или «хабибка».