Слизняк и его раковина
Шрифт:
Но я совсем не был уверен, что его поступок был призван оскорбить меня. Скорее, наоборот - его губы утверждали нечто совсем противоположное. И что-то подобное, дикое и пьянящее, они пробуждали и во мне.
Наконец мне удалось попробовать заговорить:
– Мне казалось, вы приняли меня за кого-то другого.
– Ну, что вы, Люциус. С кем же вас можно спутать?..
– искренне удивился он.
– Но как вы меня узнали?
Рабастан недоумённо пожал плечами:
– У вас очень красивые руки. И глаза… необыкновенные. А ещё, - он опять близко-близко придвинулся к моему лицу, - вы знаете, что у монахов не бывает
– А уж целоваться запрещено тем более, - напомнил я.
– Вот именно, - согласился Рабастан.
И снова меня поцеловал.
* * *
– Я думаю, тебе не следует водить дружбу с Лестрейнджами, - веско сообщил мне отец после бала.
– Насколько мне известно, их знакомства нельзя назвать благонадёжными. Зачем Рабастан отирался вокруг тебя весь вечер?
Я рассеянно пожал плечами, напуская на себя сонный вид - ночь стремительно близилась к рассвету:
– Я и сам не понял. Ничего важного он не говорил. Так, обычная болтовня. Приглашал на охоту, но мне же нужно возвращаться в школу…
Отец некоторое время недоверчиво смотрел на меня, но потом коротко велел:
– Ладно. Ложись спать.
– Спокойной ночи, - кивнул я и отправился в свою комнату.
…Неблагонадёжные?.. Я примерил это слово поочерёдно к кошачьим глазам Рабастана (отчего-то они казались мне жёлтыми, хотя я специально убедился, что глаза у него тёмные, почти чёрные), к его настойчивым губам и длинным пальцам, успевшим забраться под подол моей рясы и погладить меня по бедру прежде, чем я вытащил оттуда его руку.
Ну, пусть будут неблагонадёжные. Но, Салазар свидетель, я больше не желал быть монахом. Смирение, целомудрие, какие там ещё были обеты?.. А, неважно! Пусть летят к дьяволу все вместе. Перед моими закрытыми глазами качалось красное перо и белозубо смеялся смуглый корсар.
…В первое же утро после возвращения в Хогвартс сова принесла мне письмо от Рабастана.
Глава первая. Рабастан.
Он опаздывал уже на семь минут. А к тому моменту, когда доберётся до недавно открывшегося кафе-мороженого на Диагон-аллее, будут и все пятнадцать. Люциус наверняка уже успеет расправиться с первой порцией малинового и будет недовольно хмуриться, сжимая тонкую ложечку в холёных пальцах…
Вспомнив его пальцы, Рабастан прерывисто вздохнул. Люциус, дьябло, Люк…
Он ещё в школе начал приглядываться к Малфою. Нет, конечно, тогда он и предположить не мог, что Люциус когда-нибудь станет его любовником - да Рабастану и в голову бы не пришло представлять в этой роли четырнадцатилетнего мальчишку, - но ему казалось, что тот был бы весьма уместен в их небольшой компании. Ну и пусть младше, зато явно умный, в хороших отношениях с преподавателями, да и за пределами школы имеет кое-какие полезные связи. Но Руди и Белла считали младшего Малфоя чересчур скучным и правильным, аккуратным и послушным мальчиком.
Рабастан довольно прозрачно намекал, что Белла просто завидует Малфою. Та злилась и топорщила колючки - видимо, он угадал. Но чего в этом зазорного? Вовсе не странно завидовать единственному сыну лорда Абраксаса, наследнику баснословного состояния Малфоев. И глупо делать вид, будто мысли об этом состоянии оставляют тебя равнодушным. Деньги есть деньги, они нужны всем.
Хотя в чём-то Рабастан был с ними согласен:
Ну так что с того?.. Рабастан за всей этой мишурой видел то, чего не видели Белла и Руди: какие опасные искры дремлют до поры в безмятежных светлых глазах Люциуса. Спокойные? Нестрашные?.. А может быть, достаточно порыва ветра, чтобы раздуть их до пожара?..
…Так оно и вышло. Хватило буквально пары поцелуев, чтобы от снежного-холодного Люциуса полыхнуло огнём. Правда, он довольно сдержанно отвечал на весьма откровенные и беззастенчивые письма, которые Рабастан присылал ему в школу. Зато в первую же их встречу в Хогсмиде Люциус, не спрашивая, протянул ему ладонь для аппарации. И уже в Лондоне, в маленькой квартирке, которую Рабастан снял заранее - и новые простыни купил специально для Люка, и шоколад, и ещё кое-что необходимое, - его драгоценный мальчик сладко выгибался под его губами и ладонями, бесстыдно раскрывался и просил о большем…
У Рабастана даже щёки заалели от этих воспоминаний.
Беллатрикс и Руди, конечно, незачем было знать об этом.
Вот уже почти месяц прошёл, как Люциус закончил школу и вернулся в Малфой-мэнор, а они ещё толком и не виделись. Как ни странно, встречаться им стало сложнее. Тогда были хотя бы походы в Хогсмид. А теперь младший Малфой усиленно изучал управление финансами под руководством отца, и лорд Абраксас тщательно следил за тем, чтобы у сына оставалось не слишком много свободного времени.
Но сегодня Люциус прислал сову с сообщением, что у него будет полтора часа, чтобы встретиться с Рабастаном в кафе. А он так ужасно опаздывает…
Сначала он увидел Малфоя ещё с улицы, через большое оконное стекло, и облегчённо выдохнул: ждёт, не ушёл… А, подходя к столику, виновато склонил голову:
– Прости, мой дорогой. Ты сердишься?
Люциус выдержал значительную паузу и отозвался:
– Я думал, ты уже не придёшь.
– Ну, что ты говоришь, Люк. Я, конечно, негодяй и безответственный тип, но не сумасшедший же, чтобы отказываться от встречи с тобой, - Рабастан уселся напротив Люциуса и улыбнулся ему.
Он не ошибся, перед Малфоем уже стояла пустая вазочка из-под мороженого.
– Хочешь ещё?
– спросил он, кивая на вазочку.
– Нет, - гордо отказался Люциус.
– Кофе.
Пока Люциус пил кофе, Рабастан украдкой разглядывал его. Уже словно и не тот мальчик, каким был считанные месяцы назад.
Едва сняв безликую школьную мантию, он перестал выглядеть наивным юношей. Ещё бы. Малфою не положено…
Мода не имела никакого отношения к гардеробу Люциуса. Впрочем, может быть, и имела - только это была мода не этого века. Подобное носили лет эдак сто тому назад. А возможно, что и раньше. Широкий плащ непривычного покроя. Тонкое кружево отложного воротника и широких манжет. Чёрный бархатный бант, перехвативший волосы чуть ниже затылка. Рабастан даже не мог сказать, идёт ли это всё Люциусу. В конце концов, он знал, что не слишком хорошо разбирается в одежде. Зато он точно знал, что быть ни на кого не похожим и не считаться ни с чьим мнением - это идеально совпадает с образом Малфоя. И значит, так и должно быть.