СЛОМ
Шрифт:
– Настоящий гладиаторский бой?- усмехнулся Йозеф.- Ja, будет бой. Очень скоро. Гамбургский счет. Или мы уничтожаем он, или он уничтожает нас. Три тысячи семьсот градусов. Замечательно. Спасибо большого человека.
– Большое человеческое спасибо,- привычно поправил Олег.
– Йа, данке. Пожарные уже здесь?
– Пожарные уже внизу. Скорая сейчас будет.
– Оцепление?
– Порядок, в зоне оцепления никого.
– Что с кодом доступа?
Левушкин взглянул на монитор контроллера:
– Взломал шесть раз, и он каждый раз
Метелкин замялся:
– Это защита против хакерского взлома. Чтобы никто не перехватил управление. Я не успел отладить. Может быть… все-таки есть менее рискованный способ обезвредить его?
– Да,- кивнул Олег,- укрепить двери и закачать триста кубометров бетона через вентиляцию.
– Это исключено. Не выдержат перегородки. И… и перекрытие. Можно сделать расчеты, конечно, но… нет, определенно не выдержат…
– Поэтому мы и выбрали другой способ.
– Ну,- сказал Йозеф,- хватит говорить. Будем арбайтен.
Он поднял дезинтегратор, дослал патрон в ствол, опустил забрало шлема и надел дыхательную маску. Левушкин вставил обойму и вывел киберсапера на боевую позицию. Обреченному роботу было суждено принять на себя первый и фатальный удар гладиатора.
– Охрана!- снова распорядился Олег в селекторный микрофон.- Проводите консультанта! Уходите, Метелкин,- приказал он,- и передайте пожарным, чтобы были наготове.
Сержант увел конструктора, и Олег тоже надел дыхательную маску. Холодок воздушной смеси защипал ноздри, зашипел чуть слышно, выходя в клапаны термоброни, заклубил известковую пыль у щиколоток. По спине привычно прокатилась колючая волна мурашек. Мысли обрели чеканную четкость. Раз – пискнул сигнал оружейного идентификатора. Два – главный калибр снят с предохранителя. Три – ракету на боевой взвод. Электронный замок обожженной двери лег на линию прицела. Киберсапер поднял в боевое положение манипулятор с гидропушкой.
– Готов?- спросил Йозеф.
Голос, искаженный гелиоксом, звучал из-под маски по-мультяшному забавно, совершенно не соответствуя серьезности момента.
– Готов,- доложил Олег.
Штольц обернулся на секунду:
– Мы сделаем его. Я слишком близко к свой цель, чтобы умереть сейчас,- он взял оружие наизготовку и решительно приказал,- achtung! Feyer!
***
Бонифаций засопел, скосил налитые кровью глаза на мальчишек-обидчиков и еще раз толкнул дерево широченным лбом. На стволе липы белели свежие отметины рогов, кора кое-где свисала клочьями.
– А что, если он вовсе не уйдет?- спросил Андрей.
Олег, зацепившись ногами, свесился с толстой ветки и потыкал спину быка прутиком. Бонифаций резко повернулся, взрыв копытами землю, но никого сзади не обнаружив, хлестнул себя по боку хвостом, нагнул голову и выдал сиплый короткий боевой клич.
– Да куда он денется?- усмехнулся Олег.- Все равно к вечеру на речку пойдет. Видишь, как наелся? Скоро пить захочет.
– Мы что же, будем до вечера тут висеть?
– А чем плохо?
– Есть хочется.
– Это со страху.
– Вот и нет.
– Вот и да.
– Ничего я не испугался. Сказал – поглажу, и погладил.
– Но ведь страшно было? Честно? И тогда, и потом. И сейчас.
– Нет.
– Врешь.
– Сам ты врешь. Ты сам боишься.
– Боюсь. Всем страшно. Смелость не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы в нужную минуту пересилить страх. Так мой папа сказал.
– Ну, мало ли, что твой папа говорит…
– Он больше ничего не говорит.
– Почему?
Олег подтянулся и влез обратно на ветку:
– Он умер.
– Да ну. Я его сегодня видел в магазине.
– Это мой отчим. Отец погиб на войне.
– Да ну,- сказал Андрей,- на какой такой войне? У нас нет никакой войны.
– Не у нас. Далеко.
– А зачем он туда поехал, если там война?
– Чтобы войны больше не было. Он был миротворец.
– Кто?
– Миротворец, балда. Солдат, который воюет, чтобы не было войны.
– Воюет против войны?
– Клянись, что никому не скажешь.
– Что не скажу?
– Тайну.
– Ну, клянусь…
Олег поморщился:
– Тоже мне, клятва…
– А как тогда?
– Надо землю есть.
Андрей взглянул на быка, терпеливо жующего жвачку в ожидании расправы над обидчиками.
– Так нету земли…
Олег тоже взглянул на быка:
– Будет тебе земля…
Примерившись, он спрыгнул точно на спину Бонифация. Бык словно взбесился. Закрутился на месте волчком, так что клочья травы и дерна полетели во все стороны, однако Олег вцепился в его холку, точно клещ. Бонифаций, нагнув голову, несколько раз взбрыкнул задними ногами и повалился набок, решив раздавить нахала. Олег, мгновенно соскочив, сунул комок земли в карман и выпрямился. Бонифаций, вскочив на ноги, развернулся и воткнул копыта в грязь, тяжело отдуваясь. Так они и замерли лицом к лицу. Олег, чуть наклонив голову, не отрываясь, смотрел прямо в налитые кровью бычьи глаза. Происходило странное. Дыхание быка становилось все тише и спокойнее. Через минуту он мотнул головой, отвернулся и принялся, как ни в чем не бывало, пощипывать траву.
– Не спускайся,- приказал Олег.
Он дождался, когда Бонифаций отвернется, и в два прыжка взлетел на дерево. Бык повернулся, оторопело поморгал, задрал хвост и выдал короткое устрашающее мычание. После чего развернулся и тяжелым галопом поскакал на речку.
– Как ты это делаешь?- выдохнул Андрей, снова обретя дар речи.
– Ничего особенного,- ответил Олег.- Просто он очень удивился и не знал, что делать. Но ты не вздумай повторять. Если увидит, что боишься – в лепешку раскатает.