Сломанные ангелы
Шрифт:
В конце концов вышло что-то такое. Они исчезли, а нам досталось собирать обломки.
Шнайдер вновь осклабился:
– Думаешь, я просто так, да? Оживляю детские голограммы?
– Что-то вроде.
– Ну-у, тогда пойдем дальше, – он пыхтел моей сигаретой, затягиваясь неглубоко и коротко, так что при разговоре дым вылетал изо рта. – Видишь ли, все почему-то считают, что марсиане походили на нас. Разумеется, не физически. Я имею в виду, что цивилизацию марсиан предполагают основанной на едином с нашей собственной цивилизацией культурном базисе.
Основанной на едином культурном
– Таким образом, при исследовании мира, подобного этому, мы считаем главным успехом обнаружение центров обитания. Как обыкновенно выражаются, городов. Мы находимся на расстоянии примерно в два световых года от системы Латимера, есть две пригодные к обитанию биосферы и примерно еще три, требующие небольшой доработки, везде осталось по крайней мере некоторое количество построек. Впрочем, едва сюда добрались исследовательские зонды, деятельность была прекращена, а пришельцы мгновенно убрались.
– Мне кажется, «мгновенно» – это преувеличение.
На досветовых скоростях даже самой технически упакованной колонии потребовалось бы года три, чтобы пересечь расстояние от системы двойной звезды Латимера до этой маленькой звезды с невообразимым названием Санкция IV. Действительно, в межзвездном пространстве ничто не идет быстро.
– Неужели? А знаешь, сколько нужно времени? От момента получения информации зонда до момента инаугурации правительства Санкции IV.
Я кивнул. Знать такие вещи входило в мои обязанности как местного военного советника. Заинтересованные корпорации смогли бы протолкнуть бумаги через Протекторат-Чартер за несколько недель. Впрочем, это было чуть ли не столетие назад и не могло иметь касательства к предмету, о котором Шнайдер говорил в данный момент. Жестом я заставил его продолжить.
– Итак, что дальше? – произнес он, наклонившись над столом и подняв кверху руки так, словно собирался дирижировать. – Вы получаете археологические ценности. Заключается обычная сделка. Удовлетворяется ваша заявка как первооткрывателя, служащая в дальнейшем основой ваших взаимоотношений с корпорациями, где государство выступает посредником.
– Тоже за определенный процент.
– Да-а, за процент, плюс право на экспроприацию, разумеется, с приемлемой компенсацией, цитата: «… всех новых находок, имеющих жизненное значение с позиции Протектората. И прочее, и прочее», конец цитаты. Суть же состоит в том, что любой мало-мальски грамотный археолог, задумавший «пойти на дело», нацеливает свои усилия на центры обитания. Так поступали до нас все.
– Откуда тебе знать, Шнайдер? Ты что, археолог?
Подняв вверх левую руку, он закатал рукав, и я увидел выполненную на его коже иллюминиевую татуировку в виде свернувшейся кольцами змеи. Нарисованная чешуя мерцала на свету, и казалось, она светится сама собой, заставляя шевелиться кольца змеиного тела. Я почти слышал шелестящий звук, словно ползет настоящая змея. В зубы змее вплели нарисованную ленточку с надписью «Гильдия пилотов межпланетных сообщений. Санкция IV». Вверху картину венчал другой текст: «Земля принадлежит мертвым». Последняя надпись выглядела довольно свежей. Я пожал плечами:
– Неплохая картинка. И что?
– Я доставлял грузы группе археологов, работавших на побережье Дэнгрека к северо-востоку от Заубервилля. В основном все они были скрэчерами, но…
– Скрэчерами?
Шнайдер озадаченно моргнул:
– Да. А что такого?
– Это не моя родная планета, – мирно заметил я. – Случилось так, что я здесь воюю, и только. Кто такие скрэчеры?
– А-а. Знаешь ли, это просто щенки, – он сделал пренебрежительный жест, помахав руками. – Только что окончившие академию, в первый раз на раскопках. Скрэчеры.
– Скрэчеры. Понятно. А кто был не скрэчер?
Он снова мигнул:
– В смысле?
– Кто из группы не был скрэчером? Ты сказал: «В основном все они были скрэчерами, но…» Кто не был?
Похоже, Шнайдер обиделся. Ему не нравилось, что я прерываю его рассказ:
– Была пара-другая опытных рук. Скрэчеры всегда находят то, что хотят найти, на любых раскопках, но иногда встречаешь и ветеранов, так и не набравшихся ума-разума.
– Или вошедших в дело слишком поздно, чтобы урвать свой кусок.
– Да-а… иногда.
По неизвестной мне причине ему не понравилась и эта шутка.
– Штука в том, что мы… точнее, они кое-что нашли, – сказал Шнайдер.
– Нашли что?
– Марсианский корабль. Нетронутый.
– Херня.
Шнайдер примял сигарету:
– Мы его нашли.
Я снова вздохнул.
– Ты хочешь, чтобы я поверил в следующее: вы нашли целый космический корабль, точнее, звездолет, и новость об этом событии так и не разошлась? Никто не проболтался? Никто не заметил его на месте раскопа? Что с ним такое сделалось? Накрылся волшебным покрывалом?
Шнайдер облизал губы и оскалился. Странно, но им опять овладело самодовольство.
– А я не говорил, будто мы его откопали. Ковач, я сказал: «Мы его нашли». Да он размером с гребаный астероид! И он находится на краю системы Санкции IV, дрейфующий на орбите. А то, что мы откопали, оказалось воротами. Шлюзом, который ведет на корабль. Вроде части их системы швартовки.
Вниз по моей спине пробежал холодок:
– Шлюз? Ты хочешь сказать, ворота в гиперпространство? Ты уверен, что они правильно поняли техническое описание?
– Ковач, шлюз или ворота, какая разница? Мы это открыли, – Шнайдер посмотрел на меня, как на ребенка. – Прямо сквозь ворота мы видели ту, другую сторону. Знаешь, выглядело как дешевый спецэффект. Звездный пейзаж. Его быстро идентифицировали как вид из нашей системы. Все, что нам оставалось сделать, это войти.
– Войти в корабль? – против собственной воли я был совершенно захвачен. В корпусе Посланников тебя учат, как лгать. Лгать детектору лжи, лгать в состоянии запредельного стресса, лгать при любых требующих этого обстоятельствах и под самыми страшными обвинениями. Посланники умеют лгать лучше, чем любой житель Протектората, естественного или искусственного происхождения, но при взгляде на Шнайдера я понимал: он явно не лжет. Что бы с ним ни произошло, он в это верил абсолютно.