Сломанные куклы
Шрифт:
– Номер пять, подойти к двери.
Голос Адама окружил ее со всех сторон. Он был оглушительно громким и благодаря какому-то звуковому фильтру был похож на голос робота. Рэйчел в ужасе обернулась и посмотрела по сторонам. Под потолком, в каждом углу висели белые колонки. Рядом с каждой колонкой висело по камере, тоже белой. Камеры были зафиксированы таким образом, что в комнате не оставалось непросматриваемых мест.
– Номер пять, подойти к двери, – повторил Адам.
Рэйчел медленно пошла к двери. Она смотрела в пол, чтобы не видеть камеры,
– Номер пять, убрать за собой.
Рэйчел помедлила. Она посмотрела на колонки, на камеры, на собственную рвоту у матраса, затем на стоматологическое кресло. Подняв ведро, она перенесла его к матрасу, опустилась на четвереньки и очистила пол. Из-за запаха хлорки у нее слезились глаза и раздражалась слизистая носа. От химии, которая была намешана в воде, чесались руки. Закончив мыть, она понесла ведро к двери. Когда она была в нескольких шагах от нее, собачья створка открылась.
– Номер пять, передать ведро через створку.
Рэйчел тут же выполнила приказ. Створка закрылась, издав грохот, и свет выключился. Было слышно, как Адам удаляется от двери, затем послышался звук открывшейся и закрывшейся двери. И после этого Рэйчел слышала только свое дыхание. Медленно, как лунатик, вытянув руки вперед, она дошла до дальней стены и шла по ней, пока не добралась до матраса. Опустившись на него, она завернулась в одеяло. Ей хотелось тепла и покоя, но сейчас вокруг были лишь одиночество, грусть и безнадежность. Она закрыла глаза, чтобы сдержать подступающие слезы, и почувствовала, как они обжигают ей веки.
16
На улице было градусов на пятнадцать холоднее, чем в офисе Флайта. Ощущение от выхода на улицу было сопоставимо с входом в морозильную камеру. Почти весь снег растаял, оставив после себя серую слякоть и обледенелые островки на тротуарах. Я застегнул куртку до самого подбородка, надел капюшон и опять пожалел, что я сейчас не в Калифорнии, не на Гавайях или в Рио… словом, не там, где тепло и солнечно. Я предпочел бы быть в любом другом месте, только не здесь.
– В суд будешь подавать? – спросила Темплтон.
Я уставился на нее:
– С чего вдруг мне в суд подавать?
– Ну, во-первых, Грег Флайт напал на тебя. А во-вторых, он гад. Вот тебе целых две очень веские причины.
– А в-третьих, он сказал мне все, что мне было нужно знать, а только это в итоге и важно. В суде я потрачу кучу времени и сил, которые я планирую направить на более полезные вещи. Например, буду искать маньяка.
– Логично, но если вдруг передумаешь, я с превеликим удовольствием выступлю свидетелем.
Я зажег сигарету, предложил вторую Темплтон, достал мобильник и открыл список последних вызовов.
– Кому звонишь? –
– А ты всегда такая любопытная?
Она засмеялась.
– Конечно, всегда, я же в полиции работаю, а там по-другому никак. Так кому ты звонишь?
Я проигнорировал ее вопрос и нажал на кнопку вызова. Хэтчер ответил на втором гудке.
– Ты мне должен пятьдесят фунтов, – сказал я.
– Только если будут доказательства, – ответил Хэтчер.
– Темплтон присутствовала при исповеди Грега Флайта. Она все подтвердит. У Флайта был роман на стороне, когда была похищена Сара. Это подтверждает мою версию о том, что у всех женщин-жертв были мужья, которые им изменяли. Не нашли еще никого, кто подходил бы под мое описание жертв?
– Пока ничего, но еще мало времени прошло.
– Как только появится хоть какая-то зацепка, сразу же пришли мне фотографии, – сказал я.
– Конечно. Кстати, ты оказался прав насчет парковки в Сент-Олбансе. Он на самом деле парковался на Гроув-роуд. Один из жителей его видел.
– У вас есть свидетельские показания?
– Сейчас зачитаю, – сказал Хэтчер. – Это мужчина среднего роста в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Волосы темные, но могут быть и светлыми. Скорее всего, он белый, но может оказаться чернокожим.
– А машина у него какая?
Хэтчер качал головой. Я понял это по тишине, повисшей после моего вопроса. Он вздохнул и сказал:
– Было темно, он парковался вдали от фонарей, поэтому описание машины такое же информативное, как и описание преступника. Наш свидетель говорит, что это был обычный четырехдверный седан. Может быть, «форд», или «воксхолл», или «шкода». Пятилетний, а может, и десятилетний. По цвету – выбирай любой оттенок серого.
– Я просто обожаю свидетелей.
– Не говори…
– Но есть и плюсы. То, что он парковался на Гроув-роуд, подтверждает мою гипотезу, что он пытается сбить с толку полицию. Мы можем не знать, как он выглядит и что у него за машина, но зато теперь мы лучше понимаем логику его действий. Хэтчер, не забудь, мне как можно скорее нужны фотографии.
Я сбросил звонок и вернулся к сигарете. Темплтон удивленно смотрела на меня, широко раскрыв свои голубые глаза.
– Что? – спросил я.
– Ты поспорил с Хэтчером, изменял Грег Флайт или нет? Я уверена, что есть закон, запрещающий такого рода споры.
– Возможно. Но сейчас речь не об этом.
– А о чем же?
– О том, что я стал на пятьдесят фунтов богаче, а значит, сегодня напитки за мой счет.
Темплтон смотрела на меня своим фирменным полицейским взглядом, прищурившись. Разница между ним и предыдущим взором была в том, что сейчас ей с трудом удавалось справляться с мимикой.
– Что-то я не помню, чтобы соглашалась пить с тобой сегодня.
– Это да, – сказал я. – А ты многих полицейских знаешь, которые отказались бы от бесплатного напитка?