Сломанный ангел
Шрифт:
Настолько явным, что Сунан захотелось пнуть его по голени, а заодно спустить бывшего друга с высот гордыни на бренную землю. Стоило девчонкам узнать о его статусе, как они тут же утратили бы к нему интерес. В школе Дейвиш рано учились определять приоритеты.
Объективности ради — Дохляк был хорош: высокий, поджарый, с правильными чертами лица, одетый в отлично сидящий на нем костюм. Сунан знала, парень все свои заработанные спускал на пластику. Подправил веки, нос, что-то еще. Она не вдавалась в подробности. Стремление Дохляка заполучить красивую внешность выглядело забавным. А она настолько ослепла, что проглядела
— Держи, — вместо приветствия бросила в парня рюкзак. Тот поймал, ошалело уставился на нее.
— Что смотришь? Поехали, — капризно поджала губы.
Восхищенное щебетание за спиной стихло. Девчонки сделали верный вывод. Водитель решил встретить госпожу не на парковке, а у ворот. Новенький, выслуживается.
Дохляк это тоже понял, все же не дурак. Скривился, но молча пошел следом. Интересно, насколько хватит его терпения играть роль прихвостня председателя?
В машине ехали молча. Сунан даже прониклась к нему благодарностью за это молчание, как и за то, что Дохляк никак не прокомментировал преследовавший их от школы байк. Отрываться не стал, только хмурился, поглядывая в зеркала, и поджимал губы, а Сунан всеми силами удерживала на лице безмятежность. А так хотелось выскочить на светофоре из машины, подбежать к байкеру, сорвать с его головы шлем и хорошенько настучать по макушке, чтобы не смел больше рисковать собой.
В доме царила приятная тишина, только нервировали шаги Дохляка за спиной. Он решил ходить за ней везде? Точно решил. И дверь в комнату не позволил закрыть. Ввентился внутрь. Ощерился предупреждающе на ее возражающий жест и бросил короткое:
— Надо поговорить.
Сунан пожала плечами, уселась на кровати. И покосилась на прилетевший туда мобильник.
— Кому звонила?
Симку она уничтожила, смс-ку отследить они не смогут.
— Не твое дело.
Спокойно встретила потемневший от бешенства взгляд парня.
— Теперь мое. Это, — Дохляк достал из кармана свернутую пачку денег, — побудет пока у меня. Сам решу, когда отдать. И не надейся, никто из наших тебе не поможет. Их даже в Гонконге нет.
Сердце кольнуло болью. В памяти всплыли слова учителя о планах усиления в Америке. Неужели парней услали за океан? Боялись, она сорвется и обратится к ним за помощью? А они не смогут отказать. Нет, Сунан никогда бы не подставила друзей, не стала бы рисковать их жизнями.
Она вспомнила лица тех, кого искренне считала братьями. Вспомнила, как испуганной девчонкой пяти лет попала в школу. Незнакомые ребята. Строгие учителя. Очень хотелось плакать, но она заставила себя не бояться. А потом увидела, как двое пацанов крадутся к сараю и тихонечко двинулась следом. В сарае обнаружились котята и трое недовольных ее вторжением мальчишек. Кошка пропала два дня назад, и ребята были озабочены спасением котят.
— Если кому-нибудь расскажешь, мелочь…
Ей под нос сунули поцарапанный кулак. Она фыркнула, развернулась и удалилась, чтобы через десять минут вернуться с молоком. Есть плюсы в том, что ты девочка и тебе всего лишь пять.
Котята были спасены. Забота об их пропитании сблизила ее с мальчишками. Никто и не заметил, как она влилась в их компанию, став своей. Просто в один день ее кровать оказалась по соседству с кроватями друзей, а когда ее попробовали задеть старшие, рядом встали трое мальчишек.
Школа крестников — не слишком приятное место, но когда рядом друзья — жить легче. Голодным вечером разделить припрятанные лепешки. Пожаловаться на учителей. Смазать царапины и синяки. Помочь с уроками. Незаметно она стала главной в их команде.
Дохляк пристал четыре года назад. Его не гнали, но приняли настороженно — все же новичок был старше на пару лет. А потом был сумасшедший бросок по джунглям. И Дохляк вместе со всеми тащил Шнура, сломавшего ногу, и ни разу не пожаловался. Не предложил бросить товарища. И его приняли.
Сунан, помнится, радовалась, что Дохляка отправляют вместе с ней в Сеул. Остальные тоже просились, но учитель выбрал только его.
В Корее парень начал вести себя странно. Пытался опекать, диктовать свое мнение, а когда рассуждал об ее одноклассниках, только что ядом не плевался. В его злых словах все больше проскальзывала зависть, а Сунан тянула с тем, чтобы поставить парня на место. Дождалась. Теперь он сидел напротив и вел себя, как допущенный до кормушки шакал — нагло, по-хозяйски.
Внутри заворочалась злость, но Сунан задавила всколыхнувшиеся чувства — ее провоцировали на скандал. Дохляк желал вызнать, что она задумала, вот и раскачивал лодку.
Их учили одни и те же учителя, и Сунан оставила выпад без внимания. Сидела, молча разглядывая собственные колени.
Дохляк посмотрел на нее с плохо скрытой ненавистью.
— Ты просто не понимаешь, как тебе повезло! Старик серьезно намерен сделать тебя своей наследницей. Уж не знаю, чем ему не угодили сыновья, но, уверен, ты заткнешь за пояс любого. Посмотри на себя: умная, красивая, образованная. Что тебя ждало в Гонконге? Пуля или тюремный срок? Ты, правда, хотела себе такую жизнь?
Она много чего хотела, но это был ее выбор. Ее жизнь, которую у нее отобрали.
Сунан только сейчас осознала, насколько заблуждалась, считая братство семьей. Ее настоящей семьей были трое друзей, мать и брат. Учитель… она прикусила губу. Он тоже оставался частью этой семьи, так просто выкинуть из памяти того, кто дал ее столь многое, невозможно, но и следовать его воли она больше не собиралась.
— Молчишь? — раздраженно прошипел Дохляк, ощущая сильное желание подойти, встряхнуть девчонку, чтобы мозги встали на место. Если бы ему выпал такой шанс, как этой дурехе, он бы не раздумывал ни разу. А эта… носом крутит. Смотрит на него, точно на вражину, а ведь он для нее старается.
Парень прищурился, наблюдая за лицом девушки. Вот чует, что-то задумала поганка.
Ощутив его пристальный взгляд, Сунан подняла голову и спросила:
— Как тебя зовут?
Дохляк опешил, потом вспомнил, что он не представился, и девчонка не знает его имени, под которым он здесь работает. Обругал себя, порадовался началу контакта и сказал:
— Ли Сан Юн.
— Так вот, Ли Сан Юн, — в черных глазах девушки засеребрилась сталь, голос наполнился силой, — с этого дня я тебя не знаю, ты не лезешь в мои дела, я не пытаюсь сбежать. Можешь сколь угодно выслуживаться перед председателем, только избавь меня от нотаций. Без дохлых, — она презрительно дернула уголком губы, — разберусь.