Сломленные Фейри
Шрифт:
Я вылез из окна и увидел, что Габриэль бросает на меня любопытный взгляд, на который я ничего не ответил. В Кампусе было тихо и темно, поэтому я не слишком беспокоился о том, что меня увидят с этим засранцем, но я все равно натянул капюшон и отбросил густую тень вокруг нас, пока Габриэль вел нас туда, где, черт возьми, находился Инферно. Мне хотелось отказаться от того, чтобы позволить ему пойти. От одной мысли об этом у меня зудела кожа. И кто знает, какого хрена он вообще согласился в видении Габриэля, но если единственный способ добраться до Мариэллы включал его, то я должен был смириться.
Я собирался
Мы добрались до лодочного домика на берегу озера, и Габриэль начал заводить меня внутрь, но я почувствовала магический барьер, мешающий нашему продвижению.
— Данте, впусти нас! — позвал Габриэль, и через секунду барьер опустился, и я прошел внутрь вместе с ним.
Вокруг стояли вечные огни в маленьких кувшинах, и я остановился, увидев, что Элис и Данте сидят прямо в лодке, которая покачивается на воде, а на их коленях лежит одеяло. Они явно не трахались, возможно двигались к этому, но вид их вместе вызвал стук в моей груди.
— Какого хрена? — прорычал Данте, когда Элис посмотрела между мной и Габриэлем. Ее взгляд остановился на мне, и она поднялась на ноги, легко выпрыгнув из лодки.
— Что случилось? — серьезно спросила она, очевидно, уловив тот факт, что я не стоял бы в одном дыхательном пространстве с Инферно, если бы у меня не было чертовски веской причины.
— Я видел Мариэллу, — сказал ей Габриэль, затем посмотрел на Данте. — И я видел, что нам нужен ты, чтобы добраться до нее.
Мои кулаки крепко сжались, когда я заставил себя посмотреть на него. Данте, мать его, Оскура. Габриэль сказал, что он нам нужен, что он поможет. Но почему он должен помогать мне? Даже если он изгнал Мариэллу, это не значит, что он позволит мне убить ее. Но Габриэль ни словом не обмолвился, что Инферно пойдет с нами добровольно, так что если мне придется тащить его туда полумертвого и молящего о пощаде, то так тому и быть.
Данте вылез из лодки и встал рядом с Элис, его обнаженная грудь подсказала мне, к чему именно привела их встреча в этой маленькой, освещенной огнем, чертовой хижине любви.
Элис схватила Данте за руку, прежде чем он успел произнести хоть слово, одарив его пристальным взглядом. — Ты ведь пойдешь, правда? Райдер заслуживает этого. Неважно, что между вами происходит лично.
Лицо Данте было спокойным, но под ним таилось смертоносное существо. Он обдумывал этот сценарий, прорабатывая каждый угол, чтобы найти лучший способ разыграть его. Я знал это, потому что именно так я и работал. Так нужно работать, когда ты отвечаешь за множество людей. Его сегодняшние действия могли повлиять на них всех, а поскольку они были для него семьей, это означало, что он будет защищать их прежде всех остальных. В этом мы с ним расходились. Я просчитывал свои действия с холодным безразличием. Его действия были затуманены
— Это единственный способ? — Данте спросил Габриэля, не глядя на меня, пока где-то в небе гремел гром. Габриэль кивнул, и Инферно испустил долгий вздох. — Тогда пошли.
— Вот так просто? — я зарычал, мои инстинкты подсказывали мне не доверять этому куску дерьма.
Глаза Инферно встретились с моими, и он кивнул один раз. — Il sangue `e dovuto. Ti aiuter`o a ripagare questo debito perch'e `e giusto. (п.п. Кровь должна быть пролита. Я помогу тебе вернуть этот долг, потому что это правильно). Нет более важного мотива, чем это.
— Что это значит? — прорычал я.
— Это значит, что я помогу, — твердо сказал он.
— Тогда пойдем, — сказал Габриэль, доставая из кармана мешочек со звездной пылью.
Данте нахмурился. — Где ты это взял?
— Купил, — Габриэль пожал плечами, а глаза Данте остались суженными.
Элис подошла ко мне и приложила ладонь к сердцу, где находилось клеймо, которое она поставила на мне. — Я обещала, что буду рядом с тобой, когда ты убьешь ее, Райдер. Если ты хочешь, чтобы я была там, я буду. Я хочу видеть, как ей будет больно из-за тебя. Я хочу видеть ее глаза, когда она увидит мужчину, которым ты стал. Зверя, к которому она не должна была прикоснуться, и который ознаменовал ее смерть в тот день, когда она это сделала.
Я убрал прядь волос за ее ухо, не обращая внимания ни на что, кроме нее в этот момент. Мой свет, моя девочка. Я был настолько омрачен необходимостью бежать к Мариэлле и вырвать ее из этого мира, что не понимал, насколько важно было, чтобы Элис пошла со мной. Она поддерживала меня, заставляла надеяться на то, что будущее не будет бесконечно мрачным. И после сегодняшнего вечера, возможно, это будущее засияет еще ярче, чем прежде. — Я не смог бы сделать это без тебя, детка.
Она грустно улыбнулась, пропустив свои пальцы между моими, когда мы повернулись к Габриэлю. — Готов? — спросил он.
Я кивнул, мое сердце превратилось в уголь, вены стали черными от ненависти. Сегодня ночью я стану кошмаром Мариэллы, существом, которое, как она, несомненно, боялась, что однажды вернется за ней. Ее последний час отсчитывался, сегодня звезды светили мне, и пришло ее время быть брошенной во тьму.
Габриэль бросил на нас звездную пыль, и нас унесло в просторы сверкающих галактик, которые простирались на целую вечность во все стороны. Но ни один мир не имел большего значения, чем этот. Я чувствовал, что звезды прильнули ближе, наблюдая, желая увидеть, что я сделаю. И мне было интересно, были ли они так же кровожадны и мстительны, как и я.
Мои ноги коснулись асфальта, и я притянул Элис ближе, оглядывая окружающую обстановку. Мы находились на стоянке мотеля рядом с пикапом. Место было тихим, если не считать нескольких жаб, квакающих в длинной траве на обочине между нами и дорогой. Вокруг фонарей на крыльце, освещавших длинный ряд номеров, граничащих со стоянкой, жужжали мухи.
Габриэль хмуро посмотрел на Данте, его дыхание туманил прохладный воздух. — На границе крыльца стоит заклинание обнаружения. Только Оскуры могут пройти через него незамеченными, но это значит, что и ты можешь подойти достаточно близко, чтобы снять его.