Сломленные
Шрифт:
Зазвонил мобильный телефон, на экране появился номер Патрика. Она проигнорировала звонок и поехала быстрее.
На какое-то время следовало забыть о Патрике и заняться своими делами, сосредоточиться на случившемся с детьми, а проблемы личной жизни отправить на задворки памяти.
Патрик унизил ее перед начальником, и этого она ему никогда не простит. Ретчет объяснил ей: если Патрика будут допрашивать, то, весьма вероятно, допросят и ее. В тот момент Кейт почувствовала такой приступ ярости, что сама себя испугалась. Ее охватило непреодолимое желание ударом в челюсть свалить своего ханжу-начальника со стула на
С Ретчетом ей придется продолжать общаться, так как он ее начальник, но Патрик Келли — ее любовник, и, следовательно, без него можно обойтись.
Детектив Голдинг трижды прослушал запись телефонных сообщений на автоответчике телефона Кейт Берроуз. Он улыбался от удовольствия. Ну погоди, Берроуз, скоро люди узнают про тебя кое-что новенькое. Впрочем, нет, — Кейт сразу обнаружит, кто подслушал сообщения и распространяет сплетни. Он прибережет информацию для удобного случая. Ретчета интересовало все, что касалось Кейт, поэтому Голдинг и будет в курсе всего. Конечно, за вознаграждение. Пусть с этой гордой сучки собьют спесь.
Когда он закурил сигарету, то услышал сзади голос Кейт:
— Удобно устроились, да? Принести вам что-нибудь? Кофе? Чаю?
Голдинг быстро вскочил, чуть не уронив бумаги с ее стола:
— Извините, мадам. Я только присел отдохнуть на пять минут…
— Для этого есть кафетерий. Запомните это на будущее.
Она открыла дверь настежь, и он боязливо вышел. Ей требовалось дать выход гневу, и двуличный Голдинг предоставил ей такую возможность. Она улыбнулась — впервые за последние несколько часов.
Она дважды прослушала послания от Патрика и затем стерла их. Если он так сильно любил ее, ему следовало хорошо подумать, прежде чем покупать клуб «Красотки». Даже само название клуба заставляло ее морщиться. Интересно, как часто он посещал свой бордель? Кейт невыносимо страдала от подобных мыслей.
Ей хотелось с головой зарыться в работу. Как раз сейчас работы у нее хватало. Вот только лучше бы это были рядовые убийства, а не убийства детей. У нее и так душа болит.
Кейт включила компьютер и вздохнула. Еще недавно она не сомневалась, что Патрик с ней честен, но ей следовало бы извлечь урок из своей жизни с Дэном, ее бывшим мужем. Преданность, честность и искренность не присущи мужчинам.
И все же ей будет не хватать Патрика Келли. Бог свидетель, она будет скучать без него.
Патрик вошел в контору своего адвоката, Вилли следовал за ним. Кейт ушла, и Вилли чувствовал: она не вернется, как бы он ни утешал своего босса. Он предупреждал Пэта, когда тот взялся за «Красоток», что Кейт этого не потерпит, но Пэт был верен себе и велел Вилли не вмешиваться. В отличие от Рене Кейт не выносила никаких темных делишек. Оно и понятно — ведь Кейт всю свою трудовую жизнь старалась направить преступников на путь истинный. Вилли никак не мог понять, на что рассчитывал Патрик Келли, пытаясь обвести подругу вокруг пальца.
Конечно, Пэт вел себя глупо. Если бы Вилли посчастливилось встретить такую женщину, как Кейт, он никогда бы не ввязался в темные дела ради денег, особенно, если деньги уже не очень-то и нужны.
Пока Патрик вкратце рассказывал адвокату Джеймсу Спалдингу о накопившихся
В ту ночь Келли вел переговоры относительно распространения некоторых видеозаписей особенно экзотического характера — записей настолько мерзких, что они жгли руки владельцам, которые хотели от них отделаться. Одним из владельцев был Лукас Броунинг, которого Келли недолюбливал и с которым не хотел вместе работать. Предложение выглядело многообещающим, но Патрик отказался, так как думал прежде всего о Кейт и не захотел участвовать в таком грязном деле.
Вилли понимал, что его не попросят составить алиби для своего приятеля, так как он — лицо подчиненное. Кейт, наоборот, для составления алиби подходила идеально. Но как она посмотрит на то, что ее хотят использовать? Тем более после ссоры из-за клубов? Патрик Келли рыл себе яму все глубже и глубже.
Вилли подумал, что Пэт, возможно, переживает климакс. Вилли читал об этом в брошюре «Женские недуги», когда последний раз был у врача. Климакс у мужчин — серьезная проблема, он проходит тяжелее, чем у женщин. Так, по крайней мере, говорилось в брошюре. В любом случае Вилли молил Бога, чтобы Пэт поскорее преодолел все свои неприятности и они оба вернулись к нормальной жизни.
Кейт посмотрела на фотографию детской кроссовки, и ей захотелось плакать. Из местных ребят такого же возраста и роста никто не числился пропавшим. Но как могло случиться, что маленький ребенок умер, а его никто не разыскивает? Чем это объяснить, черт возьми?
Мать должна была обнаружить пропажу ребенка. Или мать тоже умерла? Это объяснение выглядело наиболее вероятным. Но если так, то где, черт побери, ее тело? И почему никто не сообщил об исчезновении ребенка и женщины?
Впрочем, признала Кейт со вздохом, объяснить исчезновение матери с ребенком гораздо проще. Люди сейчас невнимательны друг к другу — таков знак времени. Стоит только почитать газеты: человек умирает, и соседи заявляют в полицию лишь через много дней, да и то лишь из-за запаха. Обычно так обнаруживают тела стариков, которые вели замкнутую жизнь. Но могло ли такое произойти с только начинающим ходить малышом?
Маленькие дети требуют много хлопот. Им регулярно нужны еда, пеленки и прогулки в парке. Но так происходит у нормальных людей, а Кейт знала, что их становится все меньше и меньше. Или, по крайней мере, ей так казалось. От некоторых субъектов, с которыми ей приходилось иметь дело, у обычных людей голова пошла бы кругом. Грязные типы не признавали детей за людей, они их использовали как хотели и обижали не задумываясь.
Посмотреть хотя бы на Каролину и Регину. Обе мамаши не могут отличить хорошее от плохого. Справедливости ради надо сказать, что Каролина все же кое-что делала для своих ребят. Регина же, видимо, смотрела на детей как на некую случайную обузу, своего рода удар судьбы. Никто, включая социальные службы, казалось, не считал ненормальным образ жизни этих семей. А ведь родившиеся в них дети, как и все прочие, имели право на хорошее обращение, нормальное питание и уход, дошкольное воспитание и обучение… Наконец, они имели право на любовь и участие.