Слоны Ганнибала
Шрифт:
Настоящие дикари!
Зато иберийские кони, по мнению отца, достойны всяческих похвал. Малорослые, ниже чистокровных нумидийских скакунов, уступающие им в быстроте и легкости бега, они более выносливы. Навьюченные тяжелым грузом, они совершают дневные переходы в сто двадцать стадий. Их не пугают бурные горные реки, узкие извилистые тропинки и бездонные пропасти. Во время сражений иберийские всадники часто спешиваются, оставляя своих коней без всякой привязи или привязывают к воткнутым в землю колышкам, и лошади стоят, не проявляя в шуме боя никакого беспокойства. Часто всадник берет себе на лошадь и пехотинца,
Гамилькар отсылал в Карфаген иберийских коней тысячами. На пахоте, перевозке тяжестей — всюду, где требовались сила и выносливость, стали использовать «коротышек» — так карфагеняне называли иберийских коней.
НОВЫЙ УЧИТЕЛЬ
Гамилькар часто говорил сыну:
— Царевичи получают власть от отцов, мое же место займет достойный. Может быть, это будет твой брат Магон, а возможно, и Магарбал, который обучает тебя верховой езде.
Ганнибал обиженно сжимал губы:
— Нет, Магон не будет командовать войском. Он моложе меня. Его еще не учат стрелять из лука и скакать на коне. Пусть лучше тебя заменит Магарбал.
— Опередить младших братьев нетрудно. Тебе надо превзойти всех. Ты обязан лучше всех владеть мечом и дротиком. Магарбал должен признать, что ты лучший наездник в войске. Но этого еще мало. Ты должен знать больше других.
Однажды Ганнибал увидел быстро идущего отца и еле поспевающего за ним человечка. У него был голый, как страусовое яйцо, череп и оттопыренные уши. На тонкой шее болтался какой-то плоский предмет на черном шнуре. Незнакомец то и дело поправлял его.
— Вот ты какой, Ганнибал! — воскликнул незнакомец, с интересом разглядывая мальчика, опиравшегося на дротик.
— Покажи нам свое искусство! — приказал Гамилькар сыну.
Мальчик занес назад руку и метнул дротик. Направленный умелой рукой, дротик попал в деревянный столб локтях в двадцати от черты.
— Молодец! — похвалил Гамилькар. — А теперь положи оружие и подойди к нам ближе. Познакомься со своим новым учителем. Его зовут Созилом [14] .
14
много лет спустя Созил, учивший Ганнибала греческому языку, написал биографию Ганнибала, которая, к сожалению, не сохранилась
— Учитель?! — удивленно воскликнул мальчик. — Чему же он будет учить? У меня уже есть учителя фехтования и верховой езды, стрельбы из лука... Ах, я знаю: ты пращник. — Ганнибал прикоснулся к черному шнуру на шее у незнакомца.
Гамилькар и новый учитель рассмеялись.
— Мой сын, — проговорил Гамилькар, как бы извиняясь, — вырос в лагере, среди воинов. Он различает людей лишь по вооружению. Неудивительно, что он принял твой письменный прибор за пращу, а тебя — за пращника... Ты ошибся, Ганнибал, — сказал полководец. — Созил не пращник. Созил научит тебя языку эллинов.
— Эллины — наши враги. Не нужен мне их язык! — пробормотал мальчик, опустив голову.
Гамилькар недовольно поморщился:
— Кто тебе это сказал?
— Ты сам. Помнишь, ты мне говорил о войнах, которые наш город вел с эллинами, о сицилийце Агафокле, который
— Но ведь это было почти сто лет назад! — воскликнул Гамилькар. — А теперь родина Агафокла [15] , Сиракузы, и другие города Сицилии и Италии принадлежат Риму. Под игом Рима и великий Тарент, воевавший против римлян и призвавший на помощь царя Пирра. В Таренте жил много лет твой новый учитель, пока не был изгнан римлянами.
15
Агафокл — правитель Сиракуз; в 310 году до н.э. ему удалось высадиться в Африке и разбить карфагенян в нескольких сражениях
Ганнибал с уважением посмотрел на эллина, который, очевидно, как и отец, был врагом римлян.
— Если ты хочешь знать, — продолжал Гамилькар, — эллины ненавидят римлян не меньше, чем мы. Но, будь даже эллины нашими недругами, тебе все равно необходимо знать их язык. Овладеть речью врага — это все равно что выбить у него меч из рук.
— Я буду учить тебя, мальчик, моему родному языку, — сказал Созил, смешно растягивая слова. — Ты узнаешь о Гомере. Тебе протянет руку великий Аристотель...
— А что они завоевали? — перебил его Ганнибал.
Созил снисходительно улыбнулся. Гамилькар шумно, раскатисто захохотал.
— Гомер покорил весь мир своими звучными стихами, — сказал эллин, — а божественный Аристотель достиг того же мудростью. Сам Александр Македонский был учеником Аристотеля.
— Об Александре я слышал. Он завоевал Индию, где живут слоны.
— Александр совершил много других подвигов, достойных удивления. Поистине он был великим полководцем.
— Хорошо, эллин, я буду учить твой язык, — согласился мальчик, — если ты меня научишь тому же, чему обучил Аристотель Александра. Я тоже хочу быть великим полководцем.
— Будет достаточно, если ты окажешься достойным своего отца...
— Вот вы и познакомились, — перебил Гамилькар эллина. Полководец не выносил лести.
Эллин знал массу занимательных историй о моряках и воинах, об их приключениях в далеких странах. Мальчика немало удивляло, как все эти истории умещались в голове Созила. Но у нового учителя была странная привычка — прерывать рассказ на самом интересном месте. Легче было уговорить сурового Магарбала отменить ежедневную скачку, чем заставить добродушного эллина закончить свой рассказ.
— Что же было дальше? Циклоп сожрал Одиссея?
— Не знаю, — невозмутимо отвечал Созил. — Вот тебе свиток. Прочти.
— Я прочту, непременно прочту, только ты ответь: Одиссей спасся? — умолял мальчик.
— Я запамятовал, что с ним случилось, — говорил в таких случаях эллин, неторопливо разворачивая папирусный свиток. — Садись-ка рядом, давай почитаем вместе.
И они начинали читать Гомера. Глядя на Созила, можно было подумать, что он переживает вместе с героями «Одиссеи» ужасы бури, перед которой беззащитен человек, страх перед чудовищами и радость возвращения на родину. Когда они дошли до того места поэмы, где Одиссей под видом жалкого нищего вернулся на Итаку и рабыня Эвриклея узнала своего господина по рубцу на ноге, грек залился слезами.