Слова на букву 'Н'
Шрифт:
Грохот был оглушительный.
...и та старая печаль исчезла. Сменившись раскаленной добела яростью и изумлением в широко раскрытых голубых глазах.
Люди пытались разбежаться, но им помешало давление толпы. Дэвид так и стоял, зажатый в толпе, глядя на свою грудь. Мужчина выстрелил еще трижды, прежде чем Дэвид упал.
–
Священник опустил руки и закрыл Библию. Широкий гроб опустили в могилу. Дело сделано.
Доктор Майклс держал мальчика, пока сестра помогала мне сесть в лимузин.
Вечером того дня, когда был убит Дэвид, после госпиталя и вопросов полиции я поехала к няне забрать сына. Мэри обняла меня, и мы долго плакали в фойе.
– Что я скажу своему двухлетнему сыну?
– спросила я.
– Как я ему это объясню?
Мы прошли к передней комнате, и я остановилась в дверях. Я смотрела на сына так, как будто видела его впервые. Он крепкий, как и его отец, но кости у него длиннее. Одаренный ребенок, который уже знает буквы и может прочитать некоторые слова.
И это был наш секрет: даже не исполнилось три года, а он уже учится читать. И есть еще тысячи таких же, как он - новое поколение, лучшие из двух племен.
Возможно, ошибкой Дэвида было то, что он не понял - идет война. На любой войне есть лишь определенные люди, которые сражаются - и гораздо меньше тех, кто понимает, из-за чего реально идет сражение. Эта война не отличается от прочих.
Шестьдесят тысяч лет назад в мире обитали два вида людей. Были люди льда, и были люди солнца.
Когда климат стал теплее, ледяные поля отступили. Широкую африканскую пустыню отвоевали дожди, и люди солнца двинулись на север.
Мир тогда менялся. Европейская мегафауна исчезала. Хрупкое равновесие хищник-жертва нарушилось, и самый опасный в мире хищник обнаружил, что его источник жизни испаряется в теплый воздух. Без больших стад пищи стало меньше. Крупные хищники уступили место более стройным моделям, которым для выживания требовалось меньше калорий.
Люди
Но сейчас проблемы другие. Сейчас мир снова изменился. В нем опять два вида людей. Но в эту новую эпоху победу одержит не более экономичная версия человека.
Дверь лимузина захлопывается. Машина трогается. По мере того как мы подъезжаем к воротам кладбища, выкрики становятся громче. Митингующие увидели, что мы приближаемся.
В полиции сказали, что убийство Дэвида было «преступлением в состоянии аффекта». Другие сказали, что он стал «неплановой целью». Не знаю, что из этого верно. Правда умерла вместе с убийцей, когда Том разнес ему череп одним ударом кулака.
Когда мы проезжаем ворота кладбища, выкрики становятся громче. В окно ударяет снежок.
– Остановите машину!
– кричу я.
Я распахиваю дверцу. Вылезаю и направляюсь к удивленному мужчине. Тот стоит, в руке у него уже готов новый комок. Я даже не знаю, что сделаю, когда подойду к нему. Я привыкла игнорировать их. Привыкла молчать в ответ.
Я даю ему пощечину. Изо всех сил.
Поначалу он настолько потрясен, что не реагирует. Я бью его снова.
На этот раз он пятится, решив, что с него хватит. Люди начинают орать на меня, и я возвращаюсь к машине. Я усаживаюсь, и водитель отъезжает.
Сын смотрит на меня, но в его глазах не страх, как я ожидала, а гнев. Гнев на толпу. Мой огромный талантливый сын... эти люди даже не представляют, что они делают. Они понятия не имеют, какую бурю на себя накликают.
Когда мы проезжаем мимо последних митингующих, я вижу высоко поднятый плакат. Они снова вопят, обнаружив, на кого могут выплеснуть ярость. На плакате только одно слово: «Сдохните!».
«Не в этот раз, - мысленно отвечаю я.
– Теперь ваша очередь».