Слова

Богослов Григорий

Увещевает его, как недавно сподобившегося благодати, не мстить обидевшим его в лице жены и дочери.

Знаю, что трудно не смущаться мыслями, когда обида еще жива и гнев не остыл, потому что и раздражение

и печаль бывают слепы, особенно же когда можно негодовать и по праву. Но поелику и сам я в числе обиженных и оскорбленных, даже и негодую не менее, то посему имею право требовать, чтобы и совет мой не был оставлен без уважения. Несносно то, что потерпели мы, и если угодно, присовокупи, что потерпели, чего

не терпел еще никто из людей. Но ради сего не станем делать обиды себе самим и не возненавидим благочестия со вредом своим. Много значит жена, дорога и дочь, но не дороже души. Подумай, что недавно удостоился ты благодати; а немалая опасность — осквернить кровью дар и опять иметь нужду в новом очищении. Поэтому не будем умышлять худого сами на себя, не утратим дерзновения пред Богом, оказавшись огорченными и чрез меру негодующими на обидевших. Предоставим человека Богу и тамошним наказаниям, а себе приобретем человеколюбивого Судию, оказавшись сами человеколюбивыми; сделаем снисхождение, чтобы и нам было сделано снисхождение. Да не обольщает тебя суетная мысль, что нет вины справедливо отмстить и преступника выдать законам. У римлян свои законы, а у нас свои; но те неумеренны, жестоки, не щадят даже и крови; у нас же законы милостивы, человеколюбивы и не позволяют предаваться гневу и на обидчиков. Их будем держаться, им станем следовать, чтобы, оказав малую милость, потому что маловажна и никакой не имеет цены здешняя жизнь, получить взамен великое от Самого Бога, т. е. Его человеколюбие и тамошние надежды.

235. К гражданским начальникам (197)

Выговаривает им, что диакона Феотекна обложили податью, как ремесленника.

Кажется мне, что не пощадили бы вы и сумы синопского Диогена, если бы жил он при вас, но и на него наложили бы руки, ставя ему в вину его род жизни, философский плащ, посох и то, что по своему любомудрию ничего он у себя не имеет, но ходит от дверей к дверям, проживая даром и как случилось, — когда намереваетесь и на брата Феотекна наложить пошлину, какую берут с занимающихся ремеслами. На какое первое и важнейшее из прав его указать мне? На то ли, что он диакон? Или что он беден? Или что он странник и принадлежит более другим, нежели нам? Или что заслуживает уважения по жизни, как иерей и сожитель мучеников? Но известно вам и то, что питает странных, даже не по силам, и, может быть, тем только и виновен, что один из живущих там усиливается быть благодетельным. Что из этого всего важнее, судите сами, за все же сие окажите снисхождение человеку, и не подайте о себе мысли, что, доставляя малую выгоду обществу, делаете сами великий вред, нагого, как говорится, не одевая, а раздевая.

236. К Евланкию (210)

Выговаривает за то, что давно не пишет.

Долгое время молчал ты, хотя человек

ты самый словоохотный, о том и заботишься, в том и поставляешь искусство, чтобы всегда говорить и выказывать себя в речах. Но вероятно, Неокесария причиной твоего передо мной молчания; и следовательно, должен принимать я за милость, что помнишь еще о своем отечестве; потому что нечем добрым и помянуть; так говорят слышащие. Но в старину был ты в числе ненавидимых за меня, а не в числе терпевших, чтобы ненавидели меня другие. Посему будь ко мне таков же и пиши, где бы ты ни был, и воспоминай о мне, как следует, если только я значу для тебя что–нибудь. Но есть и некоторое право требовать равной любви в вознаграждение тому, кто стал первый любить.

237. К Фекле

Просит прислать вина для строителей церковной ограды.

В минувшем году была на родине сильная стужа и на виноградных лозах побила усики, которые уже разветвились к образованию из себя гроздов; оставшись же безплодными, и наши чаши сделали они безвлажными и пересохшими. Но что заставило меня так жалобно тебе описывать бесплодие растений? Чтобы сама ты, по слову Соломонову, стала для нас виноградом зреющим (Песн. 2:13) и летораслию плодовитой, которая не гроздами украшена, но истопила уже для жаждущих влагу из гроздов. Кто же эти жаждущие? Строители церковной ограды. Не имея возможности напоить их горным напитком, прибегаю к твоей многогроздной деснице, чтобы ты приказала своим источникам излиться на нас рекою. Сделав это вскоре, оживишь у многих пересохшие уста, а прежде всего, как нельзя больше, обрадуешь меня, который аттически выпрашиваю себе на бедность.

238. К Ливанию софисту (203)

От имени матери, посылающей к Ливанию сына.

Я, матерь, послала к отцу детище: матерь по природе к отцу по урокам красноречия. Поэтому, чтобы заботилась о нем я, позаботься ты.

Примечание

По изданию Биллиеву писем Св. Григория Богослова считается 242. Но в числе их иные письма читаются по два раза: так, письмо 128 есть одно и то же с письмом 223, а письмо 176 с письмом 211; иные же письма приписаны Св. Григорию, тогда как по Гарньерову изданию принадлежат Св. Василию Великому: таковы письма 205, 206, 207 и 242 у Биллия (слич. у Гарньера 166, 167, 168 и 193). Посему, за исключением сих шести писем, всех писем Св. Григория будет 236. Но к ним присовокупить должно письма, в Гарньеровом издании помещенные между письмами Св. Василия Великого, а имению 44–ое, написанное от имени Григория, отца Григория Богослова, и 321, надписанное к Фекле, которые по всему праву должны быть приписаны Св. Григорию Богослову. Письма сии в настоящем переводе суть 36–е и 237–ое.