Слова

Джейд Эшли

Чертов Феникс.

– Серьезно? Он же в наручниках.

Ни за что на свете не позволю этому засранцу прервать мой заслуженный отдых, потому что он не может удержать член в штанах.

Джордж что-то говорит, но я его перебиваю.

– Мне пора.

Стиснув зубы, я спрыгиваю с кровати и направляюсь к двери, соединяющей наши комнаты.

– Слушай сюда, при…

Мои уши заполняет низкий мучительный стон.

– Джош.

Когда мои глаза привыкают к темноте, я вижу силуэт Феникса, который мечется

по кровати.

Изголовье вновь стучит о стену, когда я подбегаю к нему.

– Джош. Очнись!

Я быстро расстегиваю наручник на запястье Феникса.

– Эй. – Положив руку ему на плечо, я легонько встряхиваю его. – Все в порядке. Тебе просто приснился кошмар.

– Джош!

Проклятье.

– Феникс… – Я трясу его чуть сильнее.

Он вскакивает с такой силой, что едва не сталкивает меня на пол.

Наморщив лоб, он осматривается. Феникс выглядит настолько потерянным, а его дыхание до такой степени прерывистое, что я начинаю задумываться: а не позвать ли на помощь.

Я включаю свет рядом с его кроватью.

– Ты в порядке?

Боже, какой глупый вопрос. Разумеется, нет. Ему снится кошмар о смерти его друга и участника группы.

Кошмар, основанный на реальности.

Выйдя из оцепенения, Феникс выбирается из кровати и спешит к мини-бару. Он с такой силой дергает дверцу, что я удивляюсь, как она не срывается с петель.

Осмотрев различные мини-бутылочки с алкоголем, он тянется к «Бакарди».

Я отползаю на край кровати.

– Утром будешь об этом жалеть.

Чендлер говорил, что его не волнует, если Феникс напивается в одиночку, пока это не становится достоянием общественности, но выпивка не заставит демонов, которых Уокер пытается заглушить, исчезнуть.

Она лишь породит новых.

Фыркнув, Феникс откручивает крышку.

– Добавь это в длинный список.

Наклонившись, я хватаю его за предплечье.

– Почему бы тебе не перейти на коку?

– Отличная идея. Позвоню своему дилеру.

Поговорим о неправильной интерпретации.

Я показываю на банку «Кока-колы» в холодильнике.

– Я про газировку.

Его горло дергается, пока он пьет.

– Она не заставит меня забыть.

– Алкоголь тоже. – Чутье подсказывает мне, что в глубине души Феникс все понимает, поэтому я пробую другую тактику. – Хочешь поговорить об этом?

– Лучше выпью за это, – ворчит он, допивая «Бакарди».

Не могу сказать, что я удивлена. Проще вырвать себе зубы, чем вывести Феникса на откровенный разговор.

Тем не менее… Я предпринимаю еще одну попытку.

– Я знаю, терять друга тяжело…

– Нет, не знаешь. Поверь мне. – Он кивает на дверь. – Дальше я сам. Можешь уходить.

От его отказа мое сердце тяжелеет, словно его наполнили цементом.

– Я хочу остаться.

Может, он и не желает разговаривать,

но мне кажется неправильным оставлять его сейчас одного.

В конце концов, моя работа – присматривать за ним.

Бросив на меня взгляд, который я могу истолковать только как «решай сама», он открывает мини-бутылку «Джека Дэниелса» и выпивает ее.

Затем – будто он готовится к олимпийским соревнованиям, где медаль выдают тому, кто напьется сильнее других, – он достает из холодильника бутылку «Хеннесси».

– Феникс. – Впрочем, я могла бы с тем же успехом разговаривать со стеной, потому что он уже допивает. – Тебе стоит притормозить.

Он швыряет пустую бутылку через всю комнату.

– А тебе уйти.

Тревога сковывает меня изнутри, когда он встает с пола и направляется к маленькому бару в углу. И она тотчас оборачивается полноценным раздражением, когда он хватает бутылку водки. В отличие от остальных, это полноценная бутылка.

Самообладание, которое я так пыталась сохранить, ломается, словно ветка, и я вскакиваю на ноги.

– Боже, вот же кретин. Ты можешь, черт побери, остановиться?

– Нет!

Я изо всех сил стараюсь ему сочувствовать, но Феникс усложняет мне задачу.

– Знаю, что потерять друга чертовски больно, но…

– Ни хрена ты не знаешь! – кричит он так громко, что я вздрагиваю.

– Тогда почему бы тебе не рассказать мне? – Стрела печали пронзает мою грудь. – А если не мне… то кому-нибудь. Кому угодно.

Потому что попытка отгородиться от всего этого наркотиками и алкоголем только преждевременно сведет его в могилу.

Раздувая ноздри, Феникс подносит бутылку к губам и поворачивается к огромному окну с видом на Хьюстон. Он молчит так долго, что, когда наконец произносит первые слова, я слегка пугаюсь.

– Это я виноват.

Большинство людей склонны винить себя, когда трагедии, которые можно предотвратить, случаются с теми, кто нам дорог.

Но это не значит, что они правы.

– Нет, не виноват, – напоминаю я ему. – Не ты был за рулем.

В отражении окна я вижу на его лице чистейшую агонию.

– Нет, я.

От его признания пол уходит из-под ног.

В моей голове проносится столько мыслей – за которыми следует еще больше вопросов, – но я держу рот на замке.

Феникс наконец-то заговорил, и я не хочу давать ему повод останавливаться.

На его предплечье выступают вены, когда он крепче сжимает бутылку водки.

– Но я был так обдолбан, что в итоге съехал на обочину. – С его уст слетает душераздирающий звук. – Джош сказал, что он в состоянии доехать обратно… Но это было не так. Я знал, что он не в порядке, ведь мы вместе веселились почти всю ночь. – Феникс судорожно вздыхает. – Черт, этот ублюдок только что занюхал целую дорожку героина с приборной панели.