Слово авторитета
Шрифт:
— Послушай, о чем ты? — попытался изобразить он удивление.
Захар сразу почувствовал, что получилось на редкость скверно, — выдали губы, неожиданно потерявшие гибкость.
— Ты что ваньку валяешь? Ты меня что, за фраера малохольного, что ли, держишь? Ты с телкой был, а потом «стволом» у меня под носом размахивал! Я твою рожу и в аду помнить буду. Если не хочешь, чтобы тебя здесь уделали, завтра мне десять тысяч баксов пригонишь. Ты меня понял? Кузя, — повернулся он к рыжему, который стоял здесь же и со зловещей улыбкой посматривал на Захара, — это тот самый пидор, про которого я тебе рассказывал.
Адреналин,
— Ты мне за базар ответишь, тварь! Не посмотрю, что при свидетелях, уделаю, как падаль!
— Ну, чего ты раздухарился, Ворона, — услышал Захар за спиной голос Федосеева. Похоже, что старикан был здесь в авторитете. Ворона как-то заметно скис и неловко отступил назад. — Если работать не желаешь, так я тебя быстро рассчитаю, желающих на твое место предостаточно найдется. Хватит с меня приключений! — рубанул он ребром ладони себе по горлу. — Мне такие духаристые работнички без надобности! Это наш новый сотрудник, звать Дмитрий Петров. Прошу любить и жаловать. Он подо мной! Хороших людей я сразу вижу. А если он перед тобой чем-то виноват… так две бутылки водяры сверху поставит. Вот на этом инцидент считаю исчерпанным. Понятно? — строго посмотрел он на Ворону. — Чего молчишь, я с тобой разговариваю, — грубовато поторопил Федосеев.
— Да.
— А теперь пожмите друг другу руки. Повторять не буду.
Ворона неохотно протянул руку, продолжая сверлить взглядом Захара.
Рукопожатие у него оказалось вялым.
— Вот так-то. И чтобы не заводились. Теперь вы вместе работаете. Ясно?
А ты марш за водярой, да чтобы не скупился! — шутя подтолкнул в спину Маркелова Иван Степанович. — А чтобы тебе скучно не было, провожатого возьми. Егор, сходи с новичком в магазин.
— Вопросов нет, — засветился надраенным самоваром напарник. — Ну что, пойдем, — весело посмотрел он на Захара и шагнул за территорию.
У самых ворот Захара несильно попридержал за рукав Ворона:
— Ты думаешь, что «фуксом» прошелся? — процедил он сквозь стиснутые зубы. — У нас с тобой еще будет времечко перетереть тему.
Захар зло выдернул рукав и, не ответив, заторопился следом за Егором, пружинисто удаляющимся по аллее.
— А что за человек этот Иван Степанович? — спросил Захар, догнав Егора.
— Батя-то? Мировой мужик, — протянул Егор, даже не взглянув на Маркелова. — Он у нас в авторитете, — уважительно добавил он. — Во-первых, дольше всех работает, и начальство его ценит, а во-вторых, деньжат у него всегда можно занять, и никогда не откажет, а в-третьих, не любит, когда молодые залупаются. Здесь же у нас коллектив маленький, все на виду, причем при оружии.
Если что не так, тут такая стрельба может начаться, что не приведи господи!
— Что-то он староватый для охраны, — сдержанно заметил Захар.
Егор упорно избегал его взгляда и смотрел прямо перед собой.
— Это как раз тот случай, когда мастерство не пропьешь.
— А что там у вас за заварушка случилась? Я слышал, что двоих убили и оружие унесли.
Егор замедлил шаг и внимательно посмотрел на Маркелова:
— Ты случайно не в милиции работаешь? — А что, похоже, что ли? — хмыкнул Захар.
– По роже-то не скажешь, — честно заметил Егор. — Может быть, и на «путевого» бы потянул,
— А я вот что подумал, сколько бабок срубили те, что оружие взяли. На черном рынке одна винтовка под пять тысяч «зеленых» будет стоить!
— Ты особенно язык-то не распускай, — строго наказал Егор. — Ладно, ты мне сказал, никто не услышал. А если Степаныч узнает о таком базаре, так он голову оторвет.
— Спасибо за совет.
— Пользуйся. Денег за совет не беру, — отозвался Егор, скривив губы.
Получилось очень невесело. — Вот и магазин, — показал он рукой на четырехэтажное здание. — С торца нужно заходить. Возьми «Столичную». Наш батя исключительно ее предпочитает.
— Хорошо. — Захар быстрым шагом заторопился к зданию.
Вход в магазин загораживал грузовик, крытый брезентовым тентом. Задний борт был открыт, а в глубине стояло десятка два ящиков с водкой.
Здесь же суровым стражем стояла баба лет пятидесяти в белом халате. Она строго ловила завистливые взгляды мужиков и чувствовала себя в их присутствии по меньшей мере Царевной-лягушкой на смотринах у царя-батюшки.
У машины трудился грузчик лет сорока пяти. Лицо у него было покрыто густой темной щетиной, от оплывших глаз оставались одни щелочки, из которых недобрым огнем светились черные зрачки.
Подхватив ящик, он брел в магазин, тяжеловато ступая по высокому крыльцу. Вид у него был безмятежный и усталый, и, судя по физиономии, его уже давно не волновало неровное позвякивание бутылок. Перед глазами стояла постель, на которую можно было бы плюхнуться, даже не снимая стоптанных ботинок, и проспать беспробудно до рассвета следующего дня.
— Ну что ты опять застрял? — громко покрикивала женщина на мужика, которому, судя по обильному поту, выступившему на лбу, и без того было несладко, каждая ступенька лестницы давалась ему с трудом. — Набрала алкашей на свою голову! Плетешься, как беременная вошь по потной заднице.
— Это ты напрасно, хозяюшка. — Грузчик был настроен миролюбиво. — Спалось мне плохо, вот сегодня как-то и тяжело на душе.
— Еще бы не было тяжело, — задиристо кричала вдогонку баба, — жрать зараз по две бутылки водки, да еще на ночь!
Мужик исчез в, магазине, но через несколько секунд появился вновь и с безучастным видом, шаркающей походкой, направился за очередным ящиком.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: он был из того немногочисленного племени мужиков, что посматривают на окружающий мир с невозмутимостью сытого зверя. И философски относятся не только к замечаниям тещи, но и к наставлениям собственной жены. Захар обратил внимание на то, что женщина мудро не переступала рубежа, за которым в сонливом мужике мог проклюнуться настоящий хищник.
— Да ладно тебе, — лениво огрызался грузчик, — ну чего разлаялась.
Выпить, что ли, нельзя?.. Сама же знаешь, работу я свою делаю…
— А кто пять минут назад чуть ящик не расколотил? — сетовала баба, размахивая руками. — Если бы хоть одна бутылка треснула, так я бы с тебя в тройном размере высчитала, — угрожающе заколотила она кулаком по кузову.
Мужик взял следующий ящик грубовато, бесцеремонно, и тут же протестующим хором забренчали бутылки, а он, не обращая внимания на мелодичный звон, продолжал нести его к двери.