Слово дракона, или Поймать невесту
Шрифт:
Тут разговор оборвался.
Инерция иссякла. Тирис заметил, что обстановка изменилась. Что он явно не там, где находился… несколько часов назад?
Ярость резко сменилась растерянностью, граф заозирался, а лицо Рэйтрана стало пугающе неприятным. Таким, что захотелось отстраниться, выскользнуть из объятий драконьего принца. Но я осталась, где была.
– Назовись! – прозвучал пробирающий до костей приказ.
Тирис тэс Край вздрогнул и развернулся, без труда отыскав главного из драконов. Кажется, Рэйтран впечатлил его больше, чем Таон. Ну либо
Факт – на Рэйя аристократ кричать не пытался. Даже мысли такой не возникло! Голос Тириса прозвучал глухо:
– Вы кто? Что происходит? Почему я…
– Назовись! – повторил дракон недобро.
Тирис запнулся. Дёрнул головой, потом, видимо, вспомнил о воспитании, и отвесил положенный по этикету поклон. Затем назвал своё имя и титул. Он сделал это церемонно, и прозвучало красиво, но дракону всё равно не понравилось.
В этот раз Рэйтран не просто поморщился – его едва не вывернуло от непонятного отвращения. Впрочем, эта реакция недолго оставалась неясной:
– Это он, – сказал ящер. – Именно его голос я слышал, когда погружался в воздействия, наложенные на леди Элию.
В коридоре опять повисла гулкая тишина.
Там, снаружи, за ещё не мытыми с зимы окнами, продолжался удивительный танец огня и света. Но пока мы говорили, к нему вдруг добавились далёкие, бьющие в саму землю молнии, к замку явно подбиралась та самая гроза.
Рэйтран бросил мимолётный взгляд в сторону грозы и снова вернулся к Тирису:
– Это тот самый человек, который вложил в разум Элии приказ на убийство Салиса тэс Малея.
На долю секунды лицо графа тэс Края стало серым, а Томс завопил:
– Протестую! По какому праву этот дракон оскорбляет моего отца? – При этом самого Томса била сильная дрожь.
Тирис тоже заявил протест, хотя прозвучали его возражения бледно. Опытный маг явно понял, что спорить бесполезно, что перед ним стоит некто стократ сильнее – тот, от кого ничего не скрыть.
Только я этих слов не слышала. В моей памяти всплывали новые элементы мозаики. Старший тэс Край действительно был одним из тех, кто умеет работать с сознанием, и он довольно часто бывал в резиденции моего отчима – мы виделись многократно. Окажись я дознавателем, которому поручили расследование, я бы включила его в первый круг подозреваемых, но…
Такое невозможно доказать. Просто невозможно. Особенно когда объект внушения умер, а ведь я… Я же пыталась убить не только Салиса, но и себя.
Это понимание пришло опять-таки с запозданием, и я вздрогнула. А потом мысленно поблагодарила Рэйя за то, что не стал выпячивать мой позор. Ведь кроме попытки убийства были ещё поцелуи… я бросалась к тэс Малею как дрессированная собачка. Но неужели эта ненормальная, наведённая страсть, тоже была делом рук Тириса?
– Кажется, я запуталась, – выдохнула тихо, но дракон услышал.
Радовалась, что мой как бы жених молчит о поцелуях? А зря!
Глава 25
Рэйтран
Мне не хотелось об этом говорить – я не желал компрометировать свою леди. Но иначе не получалось, и я сказал:
– Тирис тэс Край сделал леди Элии тэр Линидас два внушения. Первое – на страсть. После произнесения ключевой фразы Элия должна была терять голову от Салиса тэс Малея и падать в его объятия. Второе – на убийство Салиса, а затем себя.
Слова прозвучали и были подобны раскату грома. Дэйлира замерла в моих руках, а я обнял крепче, пытаясь успокоить и защитить.
– Воздействия оставили два шрама, которые были заметны только в спектре человеческой магии, который для нас непривычен. Именно поэтому я увидел эти отпечатки не сразу. Внушение на страсть убрал как только обнаружил, а со вторым пришлось повозиться. Оно оказалось слишком сильным, наполненным ненавистью до краёв.
Элия шумно выдохнула, а скрюченного старика, которым оказался заклинатель, перекосило. Он не сразу нашёлся с ответом. Не сразу начал возражать.
Разоблачение застало менталиста врасплох, его ложь была неловкой, он не готовился отражать прямое и чересчур точное обвинение. Но всё равно попытался сказать своё «нет».
А я не дал.
Повернул голову, вперивая взгляд в сопляка-Малея, и приказал:
– Говори как всё было!
Щенок вздрогнул. До него наконец дошло, что он мог не пережить сегодняшний вечер. Даже не так – учитывая запах яда, исходивший от кинжала Элии, он бы это покушение точно не пережил.
– Я… Я…
– Чётче! – рявкнул я.
Тирис попробовал вмешаться, но Таон применил заклинание, временно лишившее менталиста голоса.
– Я не хотел. Я не просил воздействовать на Элию, вызывая в ней страсть, – довольно неожиданно выпалил парень. – Он сам, – жест, указующий на Тириса, – предложил.
– Он предложил, а ты согласился. – Я расплылся в очень нехорошей улыбке.
– Нет, – замотал головой Салис. Сейчас он действительно был сопляком. Не аристократ и уж тем более не мужчина – просто перепуганный слизняк, мелкая подлая субстанция. – Я не соглашался! Он сделал это сам, без моего согласия. А потом Томс… Да меня просто уведомили, понимаете? Мол, вот Элия, говори вот такие слова и бери.
И бери. Я не смог сдержать рычания.
Испугались все, включая даже Шорэма, и только дэйлира не дрогнула – хвала Небесам.
– А я же люблю её, понимаете? – продолжил слизняк. – С самого первого курса! А она всё нос вертит. Я и так к ней, и по-всякому, а она…
Салис бросил на Элию испепеляющий взгляд.
Кажется, здесь и сейчас происходила известная, в общем-то, трансформация. Когда влюблённость превращается в ненависть. Когда отвергнутый воздыхатель проникается такой злобой, от которой темнеет в глазах.
– Я любил, а она! – уже не сказал, а крикнул Салис. – Дура! Глупая баба! Чего ей во мне не хватало? Она сама толкнула меня на это воздействие. Будь Элия посговорчивее, мы бы договорились без всяких внушений, просто так.