Слово дракона, или Поймать невесту

Гаврилова Анна Сергеевна

Тут разговор оборвался.

Инерция иссякла. Тирис заметил, что обстановка изменилась. Что он явно не там, где находился… несколько часов назад?

Ярость резко сменилась растерянностью, граф заозирался, а лицо Рэйтрана стало пугающе неприятным. Таким, что захотелось отстраниться, выскользнуть из объятий драконьего принца. Но я осталась, где была.

– Назовись! – прозвучал пробирающий до костей приказ.

Тирис тэс Край вздрогнул и развернулся, без труда отыскав главного из драконов. Кажется, Рэйтран впечатлил его больше, чем Таон. Ну либо

сказалось мгновенное с точки зрения Тириса перемещение. А подобная магия не оставит равнодушным никого – ведь мы, люди, можем о ней только мечтать.

Факт – на Рэйя аристократ кричать не пытался. Даже мысли такой не возникло! Голос Тириса прозвучал глухо:

– Вы кто? Что происходит? Почему я…

– Назовись! – повторил дракон недобро.

Тирис запнулся. Дёрнул головой, потом, видимо, вспомнил о воспитании, и отвесил положенный по этикету поклон. Затем назвал своё имя и титул. Он сделал это церемонно, и прозвучало красиво, но дракону всё равно не понравилось.

В этот раз Рэйтран не просто поморщился – его едва не вывернуло от непонятного отвращения. Впрочем, эта реакция недолго оставалась неясной:

– Это он, – сказал ящер. – Именно его голос я слышал, когда погружался в воздействия, наложенные на леди Элию.

В коридоре опять повисла гулкая тишина.

Там, снаружи, за ещё не мытыми с зимы окнами, продолжался удивительный танец огня и света. Но пока мы говорили, к нему вдруг добавились далёкие, бьющие в саму землю молнии, к замку явно подбиралась та самая гроза.

Рэйтран бросил мимолётный взгляд в сторону грозы и снова вернулся к Тирису:

– Это тот самый человек, который вложил в разум Элии приказ на убийство Салиса тэс Малея.

На долю секунды лицо графа тэс Края стало серым, а Томс завопил:

– Протестую! По какому праву этот дракон оскорбляет моего отца? – При этом самого Томса била сильная дрожь.

Тирис тоже заявил протест, хотя прозвучали его возражения бледно. Опытный маг явно понял, что спорить бесполезно, что перед ним стоит некто стократ сильнее – тот, от кого ничего не скрыть.

Только я этих слов не слышала. В моей памяти всплывали новые элементы мозаики. Старший тэс Край действительно был одним из тех, кто умеет работать с сознанием, и он довольно часто бывал в резиденции моего отчима – мы виделись многократно. Окажись я дознавателем, которому поручили расследование, я бы включила его в первый круг подозреваемых, но…

Такое невозможно доказать. Просто невозможно. Особенно когда объект внушения умер, а ведь я… Я же пыталась убить не только Салиса, но и себя.

Это понимание пришло опять-таки с запозданием, и я вздрогнула. А потом мысленно поблагодарила Рэйя за то, что не стал выпячивать мой позор. Ведь кроме попытки убийства были ещё поцелуи… я бросалась к тэс Малею как дрессированная собачка. Но неужели эта ненормальная, наведённая страсть, тоже была делом рук Тириса?

– Кажется, я запуталась, – выдохнула тихо, но дракон услышал.

Радовалась, что мой как бы жених молчит о поцелуях? А зря!

Глава 25

Рэйтран

Мне

не хотелось об этом говорить – я не желал компрометировать свою леди. Но иначе не получалось, и я сказал:

– Тирис тэс Край сделал леди Элии тэр Линидас два внушения. Первое – на страсть. После произнесения ключевой фразы Элия должна была терять голову от Салиса тэс Малея и падать в его объятия. Второе – на убийство Салиса, а затем себя.

Слова прозвучали и были подобны раскату грома. Дэйлира замерла в моих руках, а я обнял крепче, пытаясь успокоить и защитить.

– Воздействия оставили два шрама, которые были заметны только в спектре человеческой магии, который для нас непривычен. Именно поэтому я увидел эти отпечатки не сразу. Внушение на страсть убрал как только обнаружил, а со вторым пришлось повозиться. Оно оказалось слишком сильным, наполненным ненавистью до краёв.

Элия шумно выдохнула, а скрюченного старика, которым оказался заклинатель, перекосило. Он не сразу нашёлся с ответом. Не сразу начал возражать.

Разоблачение застало менталиста врасплох, его ложь была неловкой, он не готовился отражать прямое и чересчур точное обвинение. Но всё равно попытался сказать своё «нет».

А я не дал.

Повернул голову, вперивая взгляд в сопляка-Малея, и приказал:

– Говори как всё было!

Щенок вздрогнул. До него наконец дошло, что он мог не пережить сегодняшний вечер. Даже не так – учитывая запах яда, исходивший от кинжала Элии, он бы это покушение точно не пережил.

– Я… Я…

– Чётче! – рявкнул я.

Тирис попробовал вмешаться, но Таон применил заклинание, временно лишившее менталиста голоса.

– Я не хотел. Я не просил воздействовать на Элию, вызывая в ней страсть, – довольно неожиданно выпалил парень. – Он сам, – жест, указующий на Тириса, – предложил.

– Он предложил, а ты согласился. – Я расплылся в очень нехорошей улыбке.

– Нет, – замотал головой Салис. Сейчас он действительно был сопляком. Не аристократ и уж тем более не мужчина – просто перепуганный слизняк, мелкая подлая субстанция. – Я не соглашался! Он сделал это сам, без моего согласия. А потом Томс… Да меня просто уведомили, понимаете? Мол, вот Элия, говори вот такие слова и бери.

И бери. Я не смог сдержать рычания.

Испугались все, включая даже Шорэма, и только дэйлира не дрогнула – хвала Небесам.

– А я же люблю её, понимаете? – продолжил слизняк. – С самого первого курса! А она всё нос вертит. Я и так к ней, и по-всякому, а она…

Салис бросил на Элию испепеляющий взгляд.

Кажется, здесь и сейчас происходила известная, в общем-то, трансформация. Когда влюблённость превращается в ненависть. Когда отвергнутый воздыхатель проникается такой злобой, от которой темнеет в глазах.

– Я любил, а она! – уже не сказал, а крикнул Салис. – Дура! Глупая баба! Чего ей во мне не хватало? Она сама толкнула меня на это воздействие. Будь Элия посговорчивее, мы бы договорились без всяких внушений, просто так.