Слово Гермионы
Шрифт:
Младший Уизли гневен, горласт и здоров.
— Ты! Ты! Из-за тебя!
— Я, я, дас ист фантастиш, — соглашаюсь, вызывая новую порцию криков.
— Из-за тебя мы проиграли! Такой шанс был отобрать Кубок школы! И теперь мы снова на последнем месте! Да как ты могла! — и тычет, сцобако этакое, в меня пальцем.
— Рональд Уизли, — неспешно встаю на ноги. Голос сухой и равнодушный. — Хватит тыкать в меня пальцем! Сломаю же в приступе безудержной ярости.
Сочетание угрозы и равнодушного тона действует. Рон моментально прячет руку за спину. Стоим друг напротив друга на травянистом
Ну-ну, наивный чукотский Уизли.
— Послушай, Рон, и заруби себе на рыжем носу. Я не претендую на твое место Лучшего Друга Великого Гарри Поттера. Твоя моя понимай? Если не понимай, моя твоя очень больно бей.
— Да я тебя сам побью, — бычится было Рон, но как-то не всерьез.
— Побьёшь, конечно, побьёшь, если бросишь завидовать окружающим и подозревать всех в оттирании тебя от заслуженной славы.
— Да чтоб ты понимала!!! — моментально раскаляется Уизли. — Ты не знаешь, каково это — жить с пятью старшими братьями!!! Вечно в обносках, вечно в тени, вечно последний! Я, я первый познакомился с Гарри Поттером, а ты непонятно откуда вылезла! Кто ты такая вообще? Чокнутая Грейнджер! Какая-то девчонка!
Хоу, какие страсти, «усраться можно». Вот что в таких случаях надо говорить? Я, например, не знаю.
— Рон, ты сам себя-то слышишь? Тебе не противно? Дружить с Гарри, чтобы остальные завидовали? Купаться в лучах его славы? Это ты называешь дружбой?
— Гарри — мой друг, — тяжело дышит Рон, — а ты рушишь нашу дружбу. Все было прекрасно, пока Гарри не побежал спасать тебя от тролля!
— А, вот оно в чем дело, — киваю. — Скажи, Рон, а на Хагрида ты тоже злишься?
— При чем тут Хагрид?!
— Гарри и с ним дружит, очень крепко, между прочим.
— Хагрид — это другое!
Сузив глаза, пристально смотрю на Рона. Какие интересные тараканы в головах у окружающих! Непонятно, правда, почему именно мне постоянно приходится работать психологом. Видать, погнул чакры в прошлой жизни, а в этой спал не по фень-шую. Или наоборот.
— Рональд, а ты спрашивал Гарри, в каких условиях он вырос? — вкрадчиво так и тихо спрашиваю.
— Нет, но это же Гарри Поттер! Сам Гарри!!! Он же знаменитость! Все его знают! — мечется Рон.
— И ты еще называешь себя другом Гарри, ай-яй-яй, — покачиваю головой. — Поинтересуйся на досуге.
— И поинтересуюсь! Гарри — мой друг! Я его обязательно спрошу!
— Спроси, спроси. После этого приходи, поговорим, кто кому друг, а кто просто к чужой славе примазаться решил.
— Да я!!! Да ты!!! — кричит Рон. — Что б ты понимала в мужской дружбе, девчонка!!!
О, я много чего понимаю в мужской дружбе, хе-хе.
— И Кубок школы мы из-за тебя проиграем! — продолжает орать Рон. — Как ты могла?!
— Как я могла? — почти шиплю. — Или это я завела дракона в нарушение всех правил и законов?!
— Но баллы сняли с тебя!!!
— Спроси у Гарри, что там было.
Из
— Гарри там тоже был?!
— Был, был. И с него — представляешь? — тоже сняли баллы. Давай договоримся так: сходи поговори с Гарри, и о его детстве, и о том, что вчера было. Если после этого тебе внезапно захочется прийти и извиниться, я пойму. Возможно, ты даже перестанешь сверлить мне спину взглядом, это будет еще лучше. Возможно, ты даже поймешь, что я не претендую на вашу с Гарри дружбу. Ведь все в этой жизни возможно, не так ли?
Рон шевелит челюстью, как будто перетирает мои слова в удобоваримую кашицу. Потом злобно сопит и, выдавив: «Возможно», уходит искать Гарри. Вот и ладушки. Как сказали бы в духовной литературе, «красота и величие момента непоправимо разрушены». Выдохнув, спускаюсь к озеру. Полюбуемся на водную гладь, пообливаемся. Интересно, что за вчерашнее пропишут в наказание? У кого я еще на отработке не был? Хе-хе, неужели к профессору Спраут зашлют, навоз в теплицы таскать?
Это было бы весело.
Неделя пролетает на одном дыхании. Подготовка к экзаменам, доделка диадемы, разборки со школьниками. Вначале три факультета взялись третировать Гарри, показывая на него пальцем и отпуская оскорбления. Ученики четвертого факультета, то есть Слизерина, — наоборот, хлопали в ладоши и благодарили Поттера. И еще неизвестно, что больнее уязвляло Гарри, который всем сердцем ненавидел факультет змей и их декана.
Пришлось принять меры и целый день ходить рядом с Гарри.
Тыкать пальцем в ответ, возвращать оскорбления, вызывать на дуэль и творить прочие малоприятные вещи. Связываться с «чокнутой Грейнджер» никто не рискнул, и давление на Гарри ослабло. С самим мальчиком-который-выжил пришлось проводить отдельный разъяснительный разговор, но вроде основы он понял. Во всяком случае, презрительное молчание других учеников и сокомандников по квиддичу Гарри обижало уже не так сильно. Кстати, о квиддиче. Вот Гарри не страшно входить в вертикальное пике на скорости за сотню километров в час, а экзаменов боится и сильно мандражирует.
Ну и, конечно, «Боевитые Ежики» продолжают общаться друг с другом, как и раньше.
Не знаю уж, о чем там Рон с Гарри неделю назад говорили, но Уизли поумерил обвинительный пыл и претензии и больше не сверлит спину взглядом. «Благодать-то какая, лепота!»
Следующая неделя — учебная, и все, дальше экзамены. Сидим в библиотеке. Рон зубрит планеты и спутники, я лениво размышляю, где бы мне достать сердцевину для заготовок под палочки. Гарри, выходивший по каким-то делам, прибегает и скороговорочным шепотом уверяет, что все пропало. Снейп додавил Квиррелла, и теперь зельевар доберется до Философского камня! Поттер чуть ли не бьет себя в грудь и уверяет, что все слышал в малейших деталях! Как говорится, «всем срочно баяцца!».