Слово короля. Часть вторая
Шрифт:
— Да, сэр, — кивнул Райн, — я прекрасно это понимаю. Тем не менее, я прошу зафиксировать моё решение. Вина произошедшего частично лежит и на мне. У нас с Яном давно существовали определённые... разногласия, из-за которых у лейтенанта вероятно сложилось предвзятое и неверное отношение к моим действиям...
— И? К чему вы клоните?
— Я не имею к нему никаких претензий и не буду выдвигать обвинений.
— Почему?
— Просто не вижу в этом никакого смысла, сэр, — Том посмотрел в глаза адмиралу и пожал плечами, — наш флот и так потерял слишком много хороших офицеров, чтобы ещё и самолично выкидывать на мороз профессионального и квалифицированного человека, сэр. Кто бы что не говорил, но в достижении высокой оценки боевой готовности Тринадцатой эскадры, есть и его не малая заслуга. Именно он и капитан Рамез смогли подготовить экипаж «Анцио», пока мы занимались эскадрой. И я не могу вот так просто взять и отмахнуться от этого. Вполне возможно, если бы не он, то я бы сейчас перед вами не сидел.
— Хорошо, — после некоторых раздумий произнёс Михаил, — я приму вашу позицию к сведению. А второе?
— Сэр, во-вторых я хочу лично заявить вам о том, что категорически не согласен с тем, как обошлись с коммодором Мак’Найтом. Он этого не заслужил. Наша победа здесь, во многом его заслуга. И то, что из него попытались сделать разменную монету в политической игре... Это низко. Отвратительно. Он не заслуживает такой участи. После всего того, что мы... что он сделал для этого, нельзя позволить и дальше марать грязью его имя.
Райн замолчал. Ему физически было больно говорить следующие слова.
— Пусть хотя бы и сейчас, после его смерти, но он должен получить признание.
После ухода Райна, Гаранов почти час просидел в одиночестве, в тишине своего кабинета и размышляя над прошедшим разговором.
Фактически, он не обязан был встречаться с этим человеком. У главнокомандующего всем верденским военно-космическим флотом попросту не было времени на то, чтобы разбираться с делами отдельных офицеров. Он вообще не рассчитывал на то, что задержится в Нормандии дольше, чем это будет необходимо для того, чтобы составить планы по усилению её обороны. Но сейчас, оказавшись здесь, он вдруг понял, чего именно высокая должность его лишила. Она забрала у него ощущение твёрдой корабельной палубы под ногами. Лишила его чувства локтя, которое испытываешь в экипаже военного корабля. Азарта и адреналина схватки.
Сейчас, проведя на станции уже почти пять дней, он будто бы вновь вернулся в свою молодость. В те времена, когда его главным противником были не килотонны документов, постоянно попадающих на рабочий стол его кабинета во Франксе. В те времена, когда в доке его ждал собственный корабль с хорошей командой и новое задание.
Райн был прав. Ему не стоило допускать того, что произошло с Мак’Найтом. Отчасти, в произошедшем была и его вина. Михаил решил, что те глупые выводы и абсолютно голословные обвинения, которые недалёкие, желавшие заработать лишних очков политики, кидали в Уинстона, сами собой разобьются о банальную логику и способность критически воспринимать информацию.
К сожалению, в век информационных технологий, когда человеческое восприятие было перенасыщено практически бесконечными источниками информации, где каждый мог высказаться всё, что он думал своей миллионной аудитории, способность критически мыслить стремительно умирала, извиваясь в конвульсиях неспособности делать собственные выводы.
И вместо того, чтобы пресечь этот идиотизм, Михаил пропустил его мимо себя, занятый решением более важных вопросов. И самое поганое — он поступил совершенно правильно. Они находились на грани... да что там, они в тот момент уже по факту вступили в войну с Рейном и у Гаранова просто не было времени на то, чтобы заниматься, но даже просто поинтересоваться происходящим.
И теперь, человек, которого из-за чужой корысти и тупости в столице клеймили трусом, в Нормандии называли героем.
Уинстон Мак’Найт погиб на флагманском мостике, так и не придя в сознание.
Он был ещё жив, когда стальная балка придавила его к палубе, перебив обе ноги. Вероятно, он мог бы выжить, если бы лазерный залп одного из рейнских кораблей, не испарил флагманский мостик. Повезло ещё, что капитан «Анцио», Мария Рамез, выжила в этой бойне. Её раненое тело успели вытащить с капитанского мостика крейсера до того, как выстрел, унёсший жизнь Мак’Найта и ещё сорока человек, уничтожил основной командный центр корабля.
И сейчас, после разговора с Райном, Михаил испытывал жуткое чувство стыда за то, чему по собственному недосмотру позволил случится. Том был прав. Они потеряли слишком много хороших людей в этой системе.
Повернувшись, Гаранов сел обратно в кресло и связался со своим адьютантом.
— Стефа, будь добра, найди мне контр-адмирала Дэвиса Террадока...
Глава 12
Новый Руан
Планетарная столица — купольный город «А-1» Лакруа
Когда монорельсовый поезд остановился, Том встал с кресла и опираясь на костыль медленно пошёл к выходу.
Прошло всего несколько часов с того момента, как состоялся его разговор с адмиралом. Не сказать, чтобы Райн услышал что-то из того, чего никак не ожидал. На самом деле, он ждал чего-то подобного с того самого момента, как отдал те приказы, стоя на вспомогательном мостике «Анцио». Делая это, он прекрасно осознавал, что совершает грубейшее нарушение устава, подписывая свои собственные приказы цифровой подписью Уинстона. Подобный проступок не мог не остаться без ответа.
Только не при таком количестве свидетелей.
И вот, заслуженное наказание.
Идя к выходу, Том улыбнулся своим собственным мыслям. Забавно. Его, вероятно, снова собирались выкинуть со службы. Стоило ему только вернуться обратно. Вновь обрести какую-то уверенность после всего, что произошло после того, как погибла Лиза. И в итоге, его ждало то же самое, что и три года назад. Даже сейчас, спустя всё это время и все события, которые с ним произошли, Том мог бы практически дословно воспроизвести свой разговор с отцом, когда тот сообщил ему о решении следственной комиссии.
Тогда, в тот самый момент, Райн справедливо считал это концом не только карьеры, но и потерей смысла всей своей жизни.
После того, как он почти двадцать лет с момента своего поступления в академию верденского космического флота шёл к своей цели, к капитанскому креслу на мостике «Мастифа», он в итоге лишился всего из-за проклятой случайности и собственной глупости. Тогда Том был опустошён. Морально и физически. Он просто не знал, что ему делать, когда над головой дамокловым мечом ярко повисла возможность лишиться всего с чем он ассоциировал свою жизнь до того момента.