Слово о граде Путивле

на главную

Жанры

Поделиться:

Слово о граде Путивле

Слово о граде Путивле
5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

1

Холодные и чистые воды Сейма, недавно освободившегося ото льда, казавшиеся черными в темноте ночи, безлунной и беззвездной, текли с едва слышным плюскотом, словно боялись разбудить прикорнувший на высоком правом берегу град Путивль, окруженный рвом, глубиной в сажень и шириной в две, затем земляным валом высотой в восемь аршин с внешней стороны и в три аршина с внутренней, увенчанным деревянными стенами с четырехугольными башнями, у которых островерхие кровли были почти в два раза выше остального строения, из них две срединные башни, более высокие и широкие, Андреевская и Троицкая, были проезжими, с образами святого и праздника на воротами, в честь которых были названы, остальные – глухими, а одна из наугольных башен, самая ближняя к реке, была Тайнинская, с подземным ходом. За стенами находился княжеский двор, каменная соборная церковь святой Богородицы с куполом, крытым белым железом, которое в солнечный день так блестело, что больно было смотреть, и две деревянные, съезжая изба с тюрьмой, дворы воеводы, тысяцкого и бояр, а также осадные дворы для простонародья на случай военного времени. Ниже по течению раскинулся вдоль реки посад,

в свою очередь огражденный осыпью с дубовым тыном из толстых остроконечных бревен, поставленных тесно одно к другому. Там располагалось еще одиннадцать деревянных церквей, некоторые совсем маленькие, рассчитанные только на семью и дворню того, на чьи деньги была построена. Примерно посередине посада находилась большая торговая площадь, окруженная лавками купцов и мастерскими богатых ремесленников. От площади к городским стенам шли богатые дворы: гридей, священников, купцов, а в другой стороне селился народ поплоще, и чем беднее, тем дальше от городских стен. Несколько домов, особенно в бедной части посада, пустовало: кто помер от морового поветрия, кто разорился и пошел побираться, кто подался в другие края искать лучшей доли.

В конце бедной части, рядом с воротами в тыне, названными Поскотинскими, потому что за ними располагались выгонные земли, стояла крытая почерневшей от времени соломой, избушка в два узких оконца, заделанных бычьими пузырями, не то, чтобы запущенная, но много чего надо было по мелочи подправить в ней. Построили жилую ее часть на холмике, отчего избушка казалась выше, чем была на самом деле, а сени держались на сваях. На стрехе находилось большой аистиное гнездо, пока пустовавшее, не вернулись еще птицы с юга. К избушке примыкал сарай, разделенный на хлев и птичник, а на чердаке хранилось сено. В хлеву стояла черная корова с белой «звездочкой» на лбу и ее недавно родившийся теленок, совсем черный, без единого светлого пятнышка. Высокая перегородка отделяла их от свиньи, тоже черной, но с большими овальными серо-белыми пятнами на боках, и тоже недавно обзаведшейся потомством – дюжиной черных поросят. В птичнике сидели на насесте два десятка черных кур и выше всех устроился крупный черный петух. Проход в сад отделял сарай от бани и погреба. Собак во дворе не было.

В сени вело широкое крыльцо, под которым, а также между сваями, куры вырыли несколько ложбинок, видимо, любили там лежать в ненастную или жаркую погоду. В сенях у порога лежала рогожа для вытирания ног, а справа в углу стояла ивовая корзина с сеном, в которой сидела на яйцах черная курица. Из сеней дверь слева вела в кладовую, где хранились в ларях и бочках сухие припасы, а дверь прямо – в жилую комнату. Пол в комнате был земляной, утрамбованный до твердости камня и тщательно подметенный. Справа от входной двери, занимая угол, почти четверть помещения, стояла большая белая печь с лежанкой наверху и дырками для сушки рукавиц и валенок в боковой стенке. В топке горели дрова и на огне стоял накрытый крышкой большой горшок, в котором что-то булькало и рычало по-звериному. Создавалось впечатление, что в нем варят живого медвежонка или волчонка. От печки вдоль стены, наглухо приделанная к стене, шла широкая лавка с постелью, состоявшей из двух овечьих шкур вместо перины, подбитого заячьим мехом оделяла и подушки. «Ногами» постель упиралась в боковую стенку печи, «головой» – в стену с узким слюдяным окошком. Под лавкой на рогожке лежала черная кошка с шестью черными котятами, еще слепыми. От окна до красного угла расположился узкий дубовый стол, возле которого стояли скамья такой же длины и два столбца. В красном углу висела икона, закрытая занавеской – застенком, а перед ней висела лампадка с засохшим фитильком, потому что давненько в нее не заливали масло. От угла к двери стояли у стены два больших окованных сундука. Четвертый угол занимал поставец – столб с полками. На нижних широких полках стояла большая посуда, а чем выше, тем уже были полки и мельче посуда. Между поставцом и входной дверь занимали место два деревянных ведра с водой, накрытых крышками. На ближней от печки крышке лежал ковшик в виде гуся. На четырех крюках, вбитых в потолок, висели пучки трав, от которых шел тяжелый дух, не то, чтобы неприятный, но казалось, что воздух стал гуще и поэтому дышится тяжелее.

Была ночь на Благовещение. Завтра откроется земля – пробудится ото сна, из нее вылезут змеи, лягушки, мыши, выберутся из берлог медведи, вылетят из ульев пчелы, а с юга прилетят аисты. Завтра нельзя работать и топить печь, иначе будет мор и засуха. В Благовещение даже птица гнезда не вьет. И до этого дня нельзя пахать землю: закровоточит. Ночь на Благовещение – время разгула нечистой силы, колдовства, гаданий, можно задействовать такие силы, какие в обычную ночь не наберешь. Поэтому, несмотря на позднее время, у печи стояла ведьма – молодая женщина в черной холщовой рубахе, простоволосая и босая, очень красивая, причем какой-то необычной, иноземной красотой и в то же время типично русской. Может быть, так казалось из-за того, что волосы у нее были жгуче-черные, очень густые и мелко вьющиеся, а глаза васильковые, чудной сочности и глубины. Была в этих глазах детская беззащитность и, глядя в них, никто не верил, что имеет дело с ведьмой. Впрочем, ведьмой она стала случайно. Десятилетней девочкой пасла на выгоне гусей, а мимо пронесся вихрь – свадьба чертей – и подхватил ее. Очнулась она на лесной дороге. Над ней склонилась красивая женщина, богато одетая. Как потом узнала девочка, то была княгиня Ефросиния Ярославна. А вот сразу, неведомо откуда, поняла, что женщина приголубит ее, угостит медовой просфорой и довезет в своем возке до дома, и что еще не раз их пути пересекутся, и отплата за ласку будет намного выше. Счастье не обретешь, если не встретишь. С того дня она стала «слышать», о чем думают люди, и видеть их судьбу, а еще через год, в ночь на Ивана Купала, к ней придет известная посадская ведьма Провна и передаст ей свои знания, потому что в то лето была засуха, и через несколько дней народ решит проверить старую ведьму на ведовство – утопит в Сейме. Если бы Провна не передала знания, то не утонула бы, но тогда бы ее, как ведьму, сожгли на костре. Молодая ведьма подождет еще неделю, чтобы отвести подозрение от Провны, и «растворит» небеса – три дня и три ночи будет лить, как из ведра. С тех пор она помогала людям, но так, чтобы об этом никто не догадывался. Единственное ведьмовская примета, от которой не смогла отказаться, – это любовь к черному цвету, обретенная во время кружения в вихре с чертями. Мать запрещала ей носить черное, поэтому ведьма в четырнадцать лет вышла замуж за углежога, чтобы через два месяца схоронить его. Углежога привалило дерево, которое он срубил. Она ведала, что это случится, просила мужа не ходить в лес, пожить еще, но от судьбы не уйдешь. Так она и стала вдовой – свободной женщиной, вольной делать, что хочет, и носить, что нравится, в том числе и черное – якобы траур по мужу.

Ведьма взяла ухват, подцепила им горшок и отнесла на стол, сняла крышку. Двигалась она плавно, словно плыла по воде, отчего напоминала черного лебедя. Горшок был заполнен темной жидкостью на три четверти. Варево продолжало рычать по-звериному. На поверхности вздувался нарыв, подрастал, рыча, почти до края горшка, потом издавал звук, похожий на сплевывание – и разом исчезал, а рядом начинал расти другой. Ведьма провела над горшком сначала правой рукой по солнцу, потом левой – против, будто пригладила нарывы, и варево перестало урчать и пузыриться, начало быстро застывать. Чем тверже оно становилось, тем светлее. Вскоре по цвету и виду оно напоминало старый лед, серовато-белый и с голубоватыми трещинками внутри. Ведьма сделала жест двумя руками, будто зачерпывала воду, находившуюся над самой поверхностью «льда», и тихо произнесла томным голосом:

– Покажи счастье моё – князя Владимира.

На поверхности «льда» забегали золотые искорки, которые начали было складываться в картинку, но вдруг рассыпались и погасли.

– А ну-ка, покажи, кто еще колдует на него, – приказала ведьма.

Опять забегали золотые искорки, сложились в картинку, которая быстро потемнела. На ней стали видны старуха и девушка. Они были совсем рядом, казалось, протяни руку – и дотронешься. При свете лучины старуха что-то нашептывала на кусок земли с отпечатком мужского сапога – вынутый след, а девушка, прикрыв рот ладошкой, неотрывно с испугом и надеждой смотрела на нее. В старухе ведьма узнала ворожею Акимовну, жившую около рыночной площади, не очень умелую, но умудрявшуюся убедить глупых девок и баб в своих якобы недюжинных способностях, а в девушке – Евдокию, дочь седельника Касьяна Кривого. Лучшая подружка Дуньки уже пустила слушок, что та путается с князем, но пока в это не верили, слишком неправдоподобным казалось, чтобы Владимир связался с бедной и некрасивой простолюдинкой.

– Будет он твоим, голубушка, женится на тебе обязательно, – произнесла Акимовна.

– А когда женится? – с радостным придыханием спросила девушка. – Поскорее бы, а?!

– Не знаю, получится ли, но попробую сделать так, чтобы ты до лета обвенчалась с ним.

– Ой, сделай, родненькая, я тебе доплачу, сколько скажешь! – попросила Евдокия.

– Сейчас мы след в печи просушим, чтобы князь сох по тебе, пока не женится. Если до лета не успеет жениться, умрет от сухоты, – сказала Акимовна и понесла вынутый след к печи. Положив его поближе к огню, предложила: – А хочешь, соль наговорю. Подсыплешь ему в щи или уху, съест – и навек полюбит тебя.

– Конечно, хочу, миленькая!

– Только доплатить надо будет, – предупредила Акимовна.

– Доплачу, бабушка, сколько скажешь, столько и дам! – заверила Дуня.

Акимовна достала из солонки щепотку грязной соли, насыпала ее на лоскуток материи, зашептала, низко наклонившись над ней, почти касаясь губами:

– Как ту соль люди в естве любят, так бы князь Владимир любил девицу Евдокию и восхотел взять ее в жены…

– Есть сказ, да не про вас, – произнесла ведьма, дунула на картинку – и все как бы покрылось изморозью, а потом сделала жест руками, словно вдавливала что-то большое и упругое в горшок, отчего изображение с хрустом рассыпалось на осколки, быстро растаявшие. – И полюбит тебя другой, и обвенчаешься до лета не с князем.

Ведьма опять как бы зачерпнула с поверхности горшка – и появилось изображение спящего пятнадцатилетнего юноши. Владимир лежал на правом боку, поджав колени. Длинные темно-русые кудри рассыпались по червчатой – красно-фиолетовой – шелковой подушке. У него уже выросли усики, но бороды еще не было. Владимир был настолько красив, что даже тонкий шрам на левой щеке – след от половецкой стрелы, не портил его. Этот шрам он получил два года назад, во время битвы с пловцами, в которой командовал передовым полком. После этой битвы отец и дал ему на княжение град Путивль. Ведьма никак не могла на него насмотреться – так он был ей люб и мил. Самое обидное, что она не могла видеть судьбу тех, кого любила, не знала, что его ждет и, главное, ждет ли его встреча с ней и чем она кончится. Вдруг ей показалось, что над головой Владимира пролетело темное облачко. А вот судьбы тех, кто замыслил зло на ее любимого, ведьма могла увидеть. Она, тяжело вздохнув, провела над горшком руками, как бы скомкивая изображение. Оно сразу исчезло, будто растворилось между ее ладонями. Ведьма в третий раз как бы зачерпнула с поверхности горшка.

– Откуда беда идет на него? – спросила она у горшка.

Золотые искорки быстро сложились в новую картинку. Это был тайная комната в тереме князя переяславского Владимира Глебовича. Хозяин – тридцатичетырехлетний мужчина с густыми усами и бритой головой и бородой, в белом зипуне из тафты поверх красной рубахи с золотой тесьмой по краям рукавов – сидел во главе маленького стола. На лавке у стены примостился купец – дородный чернобородый мужчина в возрасте немного за сорок, одетый поверх зипуна в желтый кафтан с длинными, почти до земли, рукавами и серебряным кружевом, прикрепленным к красной тесьме, украшающей передний разрез, а поверх кафтана – в распахнутую беличью шубу. Красный атласный колпак с собольей опушкой и серебряной запоной гость держал в руках. В колпаке лежала червчатый тафтяной платок с золотой бахромой, которым купец часто пользовался, чтобы вытереть со лба пот, катившийся градом, потому что в тереме жарко натопили: князь был мерзляк.

Книги из серии:

Без серии

[5.0 рейтинг книги]
[6.2 рейтинг книги]
[4.2 рейтинг книги]
[5.8 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[6.2 рейтинг книги]
[7.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
Комментарии:
Популярные книги

Приручитель женщин-монстров. Том 3

Дорничев Дмитрий
3. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 3

На границе империй. Том 8. Часть 2

INDIGO
13. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 8. Часть 2

Заплатить за все

Зайцева Мария
Не смей меня хотеть
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Заплатить за все

Инкарнатор

Прокофьев Роман Юрьевич
1. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.30
рейтинг книги
Инкарнатор

Кодекс Охотника. Книга XVI

Винокуров Юрий
16. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XVI

Гром над Империей. Часть 1

Машуков Тимур
5. Гром над миром
Фантастика:
фэнтези
5.20
рейтинг книги
Гром над Империей. Часть 1

Идеальный мир для Социопата 7

Сапфир Олег
7. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
6.22
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 7

Газлайтер. Том 3

Володин Григорий
3. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 3

Защитник

Астахов Евгений Евгеньевич
7. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Защитник

Возвышение Меркурия. Книга 2

Кронос Александр
2. Меркурий
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 2

Приручитель женщин-монстров. Том 4

Дорничев Дмитрий
4. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 4

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Марей Соня
2. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.43
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Генерал Империи

Ланцов Михаил Алексеевич
4. Безумный Макс
Фантастика:
альтернативная история
5.62
рейтинг книги
Генерал Империи

Машенька и опер Медведев

Рам Янка
1. Накосячившие опера
Любовные романы:
современные любовные романы
6.40
рейтинг книги
Машенька и опер Медведев