Слово о полку Игореве
Шрифт:
Редакция этого фрагмента столь же неясна, как и шестого. Впрочем, в К-Б и Сказании отсутствуют слова «от устья Дону и Непра, ставши», что показывает близость этих текстов.
Н. С. Демкова обратила внимание на то, что в некоторых списках Распространенной редакции Сказания есть тексты, еще более близкие к Пространной Задонщине, например: «аки торги снимаются и яко в ограде голдяше и телези, аки трубы гласят» (ГБЛ, собр. Беляева, № 1516, л. 365) или «яко град и телези ревуще» (ГПБ, Q.IV, № 354).[Демкова. Заимствования из «Задонщины». С. 453; «аки тръги снимаются, аки град зиждуще» (Повести. С. 64); «аки торги силныя снимаются, они град зиздяшу и трубы гласяще» {Шамбинаго. Повести. Тексты. С. 110).] Ввиду полной неизученности генеалогии списков
Десятый фрагмент — предсказания Дмитрия Волынца:
Сказание: [Повести. С. 64–65.]
…чаю победы поганых татар.[Повести. С.65. Исправлено по Летописной редакции и Лондонскому списку («чаю победы на поганых». Там же. С. 98, ср. с. 190; ПСРЛ. Т. 26. С. 337). Исправление необходимо, ибо Дмитрий Волынец предсказывает победу, а на Куликовом поле победили русские.] А твоего христотобиваго въиньства много падеть, нъ обаче твой връх, твоа слава будеть…
Едина бо сь страна, аки некаа жена, напрасно плачущися о чадех своихь еллиньскым гласом, Другаа же страна, аки некаа девица единою възопи вельми плачевным гласом…
Краткая редакция:
…лисици часто брешють, чають победу на поганых… {л. 126}.
…восплакашася горко жены болярыни по своих осподарех… {л. 128}.
Пространная редакция:
…лисицы на кости брешут… {л. 218}.
…въсплакалися к ней болярыни избьенных, воеводины жены {л. 220 об.}. А уже диво кличет под саблями татарскыми {л. 221}.
На сходство этого фрагмента Сказания с Краткой Задонщиной обратила внимание Р. П. Дмитриева.[Дмитриева. Взаимоотношение списков. С. 260.]
Одиннадцатый фрагмент повествует о «кровавых зарях»:
Сказание: [Повести. С. 69.]
…силнии плъци съступишася. Из них же выступали кровавыа зари,[В Летописной редакции вместо дальнейшего: «от мечнаго сияниа яко молниа блистают». В Распространенной: «от облистаниа мечнаго, трепета сильнии молонии от копей ломлениа» (Повести. С. 148). В группе Ундольского: «от облистания мечнаго». В Лондонском списке: «от блистания мечнаго трепетали сильнии молонии» (ПСРЛ. Т. 26. С. 339).] а в них трепета-лися силнии млъниа от облистаниа мечнаго…
Краткая редакция:
Уже бо всташа силнииветри с моря, прилелеяша тучю велику на усть Непра, на Русскую землю. Ис тучи выступи кровавымоболока, аиз нихпашють синии молньи{л. 125 об.}.
Пространная редакция:
Уже, брате, возвеяша силнииветри по морю на усть Дону и Непра, прилелеяшася великиа тучи по морю на Рускую землю, из них выступают кровавым зори,и в них трепещуть силнии молнии{л. 217 об. — 218}.
Фрагмент в целом ближе к И1 и сходным («зори», а не «оболока», как в К-Б, «силнии», а не «синии», «трепещуть», а не «пашють»). Этот фрагмент в И1 и сходных помещен в контексте, подвергшемся редакции и дополнению. Поэтому считаем, что он сам был переработан под влиянием Сказания.
Однако образ великих туч, из которых выступили кровавые облака с пашущими в них синими молниями, естественнее и первичнее образа полков, из которых неожиданно «выступали кровавыя зори». Составитель Сказания неудачно пытался приспособить образ Задонщины по К-Б к основному тексту своего произведения, говорившему о том, что «силнии плци съступишася».
Двенадцатый фрагмент рассказывает о «соколах»:
Сказание: [Повести. С. 71, 103.]
Единомыслении же друзи вы-седоша из дубравы зелены, аки[В Летописной редакции вместо дальнейшего: «уношенныя
Краткая редакция:
Тогда соколи и кречати, белозерскыя ястреби борзо за Дон перелетеша, ударишася на гуси и на лебеди {л. 127}.
Пространная редакция:
Уже бо те соколи[В ркп.: соволе.] и кречеты за Дон[У далее: «борзо перелетели и ударилися о многие стада лебединые. То ти». С далее: «приле-теша и удариша на многия стада гусиныя {испр. из сосилныя.—А. 3.) и на лебединыя. То ти».] перевезлися, и наехали рустии сынове на силную рать татарьскою… {л. 219–219 об.}.
Фрагмент близок к третьему и связан со списками И1 и сходными.
Тринадцатый и четырнадцатый фрагменты относятся к побегу Мамая («И абие побеже поганый Мамай… не видатися ни с князи, ни с алпауты»)[Повести. С. 71.] и заключению Сказания («Стоял князь великий за Доном на костех… Чести есмя себе доступили и славнаго имяни»).[Повести. С. 75. Особенно близко к Распространенной редакции (Там же. С. 153–154)..] Они в значительной части дословно совпадают с Пространной редакцией Задонщины.
В отличие от В. П. Адриановой-Перетц[Адрианова-Перетц. Задонщина. (Опыт реконструкции). С. 203.] и Р. О. Якобсона,[Jakobson. Sofonija’s Tale. P. 16.] Л. А. Дмитриев и Н. С. Демкова эпизод «став на костях» с перечнем погибших воевод считают вставкой в Сказание, сделанной на материале Задонщины, а не наоборот.
Доводы Л. А. Дмитриева не могут считаться убедительными.[Дмитриев. Вставки из «Задонщины». С. 424–427.] Ход его рас-суждений следующий. В Сказании по Основному и Забелинскому вариантам Основной редакции — после сообщения о кн. Владимире Серпуховском (он тоже стал «на костях», но об этом сказано выше разбираемого эпизода о Дмитрии Донском) автор говорит: «Грозно, братие, зрети тогда, а жалостно видети и гръко посмотрити человечьскаго кровопролитиа, аки морскаа вода, а трупу человечьа, аки сенныа громады: борз конь не можеть скочити, а в крови по колени бродяху, а реки по три дни кровию течаху».[Повести. С. 72, 198.] Этому отрывку соответствуют два разных места Задонщины: первая часть читается в эпизоде «на костях» («Грозно бо, брате, и жалостно в то время посмотрети иже лежат трупи крестьянские (в И1 далее: акы сенныи стоги.—А. 3.) у Дуная великого на брезе, а Дон река три дни кровию текла»), а вторая в другом месте («в трупи человечье борзи кони не могут скочити, а в крови по колено бродят» У). Считая, что автор Основного и Забелинского вариантов объединил воедино два текста Задонщины, Л. А. Дмитриев делает отсюда вполне логичный вывод, что в этом случае «эпизод на костях» должен быть в Задонщине, которой пользовался автор этих вариантов Сказания. Но беда Л. А. Дмитриева состоит в том, что свою первую посылку он не доказал: почему автор Сказания пользовался в данном случае Задонщиной, а не наоборот? Этого мало. В Ундольской группе Основной редакции и в Распространенной редакции Сказания слова «Грозно бо, брате, в то время… трупом тотарским», т. е. при полном их совпадении с текстом Задонщины, помещены в том же самом месте, как и в списках И1 и У Задонщины.[Повести. С. С. 153; Шамбинаго. Сказание. С. 48; Шамбинаго. Повести. Тексты. С. 122. Эпизод стояния на костях князя Владимира Андреевича мог читаться в архетипе Сказания (хотя в Летописной повести его нет). В таком случае он мог повлиять на соответствующий фрагмент Задонщины (об этом см. далее).] Следовательно, этот текст мог быть в архетипе Сказания, а из Основного варианта (и Забелинского) он просто выпал. Таким образом, текстологических препятствий для того, чтобы считать Сказание в эпизоде «на костях» источником Задонщины, у нас нет.