Слово в пути
Шрифт:
Театр — пышный, напоминающий снаружи и особенно внутри более масштабный венский. Как многие общественные здания Львова, он приведен в порядок. А вот дом-музей — элегантный, с балконами, скульптурой, лепниной, словом, типичный львовский — требует внимания и работы. Это общая беда города.
Никогда прежде я не был во Львове, но узнал его, как свой. И внешним обликом, и сложившейся в ХХ веке исторической судьбой он напоминает два важных для меня города — Ригу, в которой родился и прожил до двадцати семи лет, и Прагу, в которой живу последние двенадцать с лишним. Все три примерно в одно время стали советскими,
Многое еще приходится достраивать в воображении. К счастью, есть что достраивать. В самом прямом смысле — реставрировать великолепную львовскую архитектуру. Постепенно это делается, и уже можно восторженно и нелицемерно ахнуть, выйдя на главную площадь — Рынок.
Это чистопородная Европа, освобождающаяся от полувековых примесей. Да и в советские времена львовская европейская спесь признавала равными себе еще только три города империи с брусчаткой мостовых — столицы нынешних независимых балтийских государств. Для точности стоит отметить, что Львов — самый западный из них всех: даже Рига — на одну десятую градуса восточней, а Таллин и Вильнюс еще чуть дальше.
Все четыре города отвечали за Европу в советском кино: если нужны были Германия, Англия, Скандинавия и прочий север, съемочные группы ехали в Прибалтику, если Италия или Франция — во Львов. Дворец Потоцких на улице Коперника знаком и дорог всем от Калининграда до Камчатки — это он исполнял роль королевского дворца в «Трех мушкетерах», и на его крыльцо взлетал на лихом коне Михаил Боярский.
Поглазев на это дважды историческое здание, надо свернуть за угол, на Банковскую улицу, и обнаружить там ресторанчик с убедительным, как оказывается, названием «Ням-ням». Пан Андрий, встречающий тебя как брата родного, накормит и напоит. У него многое вкусно, но сотворить высокое блюдо из простой гречневой каши с грибами, подвесив ее на цепочке в судке над горелкой, — это уже не просто мастерство, а поэзия.
Как и в России, кулинария пытается воздействовать не только через вкус, но и через слух и зрение. Или это просто пристрастие к славянским корням? Но ведь каковы названия булочных изделий: гребинец, хвилька, круглик. Сеть пирожковых «Наминайко». Красивый все-таки язык — сочный, выразительный. Вот своего мата почему-то нет, пользуются русским — явное языковое упущение. Хотя украинские патриоты и этим гордятся: «Соловьиная мова мат отвергает» (правда, попытки были: женский орган — «роскошныця», мужской — «прутень», но оказалось слишком вычурно, не прижилось).
Впрочем, бросовые лексические заимствования нового времени мова приняла так же, как и русская. Мы ели отменных перепелок с писательницей Оксаной Забужко у стен кафедрального римско-католического собора в ресторане «Амадеус» — не сказать, чтобы исконно украинское имя (отчасти оправдано тем, что во Львове большую часть жизнь прожил сын великого Амадеуса, тоже композитор Франц Ксавер Моцарт). Местные бизнесмены-гурманы устроили мне прием в своем клубе на улице Шевской, который называется «Дарвин». Бог знает, что можно вообразить в меню заведения с таким названием, но была чудная паровая стерлядь.
В целом украинская кулинария, как все кухни
За голосом и борщом надо все-таки специально идти куда-то, а вот скульптура и архитектура во Львове тебя окружает повсеместно. В первую очередь — культовая.
Полностью восстановилась жизнь дивных барочных и ренессансных соборов: греко-католических (в просторечии — униатских), римско-католических, православных. Пестрота конфессий во Львове и всей Западной Украине — впечатляющая, однако преобладают греко-католики: церковь, возникшая в результате Брестской унии 1596 года, заключенной между Киевом и Римом. Признавались верховенство Папы Римского и католические догматы, а обряд остался православный (византийский), язык — сначала церковнославянский, а теперь украинский.
Количество молящихся и их состав на Западной Украине сравнимы, пожалуй, только с Польшей: в храмах очень много народу и очень много молодых. Львовские молодожены здесь возлагают цветы не к вечному огню, а к статуе Девы Марии в конце проспекта Свободы — строго между памятниками Шевченко и Мицкевичу. Соборы же — даже и в простое будничное утро — полны. Многие забегают, явно по пути на службу, и, быстро преклонив одно колено, крестятся на распятие, украшенное вышитым рушником, и спешат дальше. Это — верный показатель укорененности веры: когда не специально, а походя. На взгляд агностика, даже жалко тех, кто наспех: в львовских церквах есть что рассматривать подолгу.
На Соборной площади, за спиной памятника основателю города князю Даниилу Галицкому, — бернардинский храм Святого Андрея с польским белым орлом и литовским всадником на фасаде. Здесь в 1604 году Гришка Отрепьев, первый Лжедимитрий, венчался с Мариной Мнишек — перед походом на Москву. Тогда храмовый интерьер был строже, это потом он превратился в некий музей деревянной скульптуры — 17 алтарей, более 300 золоченых изображений: такой пышно сти поискать хоть бы и в Риме. Не зря имя зодчего — Павел Римлянин: Паоло Романо, конечно.
И в Риме не найти такого барочного апофеоза, как часовня Боимов, притаившаяся возле кафедрального собора. Построенное в XVII веке по завещанию бургомистра Юрия Боима, это сооружение — вроде бы архитектура, но по ощущению — предмет интерьера, резная шкатулка, предназначенная для пристального разглядывания.
Барокко гуляет по Львову, распространяясь от центра к окраинам, взбираясь из низин на холмы, взлетая на высокую (321 метр) гору — к собору Святого Юра, главной святыне греко-католиков.
Но прежде есть смысл задержаться у подножия горы, посмотреть на Львовскую политехнику — здание фешенебельное, не хуже монументального здешнего университета, а внутри даже поинтереснее. Чего стоит в актовом зале живопись Яна Матейко и его школы: например, картина, на которой от поцелуя Огня и Воды рождается мальчик Пар. Нам бы в школе такие наглядные пособия.
Политехника находится на улице Степана Бандеры, и мимо этого имени на Западной Украине не пройти. Неподалеку, в городке Стрые, стоит памятник Бандере — возле гимназии, где он учился. А осенью 2007 года открыли памятник и во Львове.