Сложенный веер. Трилогия
Шрифт:
А у него красивый почерк, оказывается. Бывают в жизни моменты, когда проще думать о форме, а не о содержании.
Я забрал браслеты. Они мои. Извини. Я тебя тоже прощаю. На Анакорос не вернусь. Не знаю, сразу ли у меня получится их контролировать. Это может быть опасно для окружающих. Потом, если Маро увидит мой демонический конформ, в котором я намерен провести ближайшие две недели, ее придется водить к психиатру.
Защищать вас я буду и на расстоянии. Всегда.
Антон.
ЗЫ.
Глава III. Книга о чудовищах и принцессах
Алиссия Ковальская, директор колледжа на Анакоросе
— Это что за чудо в перьях? И что он делает рядом с нашей Маро?
Четвертьфинал чемпионата Анакороса по футболу. По полю увлеченно носятся делихоны и объединившиеся в одну команду аппанцы с верийцами. Футбольный мяч они впервые потрогали на Анакоросе и являют собой зрелище не для слабонервных. Лисс наблюдает это уже не первый раз, так что вполне можно отвлечься.
— Сие есть Элджи. Элджи Дар-Эсиль.
— Старший?
— Ага.
Лисс обмахивается сложенной вдвое программкой. Старший младший Дар-Эсиль явно упарился в своем ораде, но послушно восседает рядом с одетой куда более по погоде — в яркую маечку на тонких тесемках — Маро.
— Значит, будущий лорд-канцлер Аккалабата. Кандидат, конечно, не блестящий, но я согласен рассмотреть.
— Кандидат на что?
— На руку нашей принцессы, разумеется. Сердце, как я вижу, он уже завоевал.
— Тон, одумайся, они еще дети!
— Сколько ему? Восемь? Девять? Десять? Для аккалаба все, что после шести, вполне серьезный возраст. Они развиваются быстрее ваших земных детей. Восьмилетний дар мыслит категориями пятикурсников Анакороса, хотя знаний у него, конечно, гораздо меньше ихнего.
— Не говори «ихний», — брюзжит Лисс.
— Не буду, — покладисто соглашается Тон. — Мальчишка — вылитый отец. Удивительно, как ты его терпишь.
— Хелла просила за ним присмотреть. У них серьезные домашние проблемы. Сид так и не смог перенести потери друга и ждет от всех детей его повторения. Элдж не угодил ему уже тем, что унаследовал его собственную масть, а не вороной окрас Дар-Халемов.
— Он не пробовал себе прядь волос на нос наматывать, чтобы заслужить благоволение отца? — в быстроте реакции Тону не откажешь, он всегда берет быка за рога.
— Не знаю уж, что он пробовал или не пробовал, но отец его не выносит. Зато Элдж — материнский любимчик. От тяжелой руки отца его и сослали сюда, на Анакорос. Чтобы глаза не мозолил «неудачный» первенец. Он еще и фехтовать не умеет.
Тон выразительно крутит пальцем у виска.
— Лисс, ты поняла, чего сказала-то? Дар Аккалабата не умеет фехтовать. Сын Хье… Хеллы. Ему, что, во младенчестве сделали полное переливание крови? Или он жертва генетических экспериментов? Хотя какие там, на Аккалабате, генетические эксперименты…
— Тем не менее Хелла написала, что у него с этим проблемы. И это тоже раздражает Сида. Самое худшее, что здесь он ничему не научится, ибо не у кого. Вернется домой, и его убьют на первом же турнире. Или срочно отдадут под дуэм.
— Вот еще, — гневно фыркает Тон. — Нашего женишка под дуэм этим пернатым плебеям. Обойдутся.
— А что ты предлагаешь?
Настырным делихонам наконец удалось закатить мяч в ворота аппанско-верийской сборной. Трибуны встают, чтобы хоть как-то размяться. Под шумок Тон приобнимает Лисс за талию, она испуганно отшатывается.
— Тон, если увидит кто-нибудь!
— Ааа, пускай смотрят. То есть, конечно, не пускай. Но фехтовать парня я выучу, не бойся.
— Тыыы?
— Яааа. — в тон ей тянет Антон. — Легенда о происхождении королевы Лулуллы, надеюсь, тебе известна? Как характерная девица поссорилась со своим папочкой, оруженосцем короля Онпеха, оседлала демона Чахи (предварительно его сокрушив и урезонив) и на нем (так, Лисс, так! Не надо смеяться!) прилетела осваивать Аккалабат, тогда еще безлюдный, за исключением пары-тройки деревень, населенных дикарями-итано.
— Ты хочешь сказать…
— Что для прямого потомка короля Онпеха — то есть меня — научить владеть мечом кривого потомка вредной Лулуллы — то есть его (палец Тона указывает в сторону Элджи, который изо всех сил старается приподнять повыше Маро, которой «не видно», причем, судя по хитрющей физиономии Маро, она получает от этого огромное удовольствие) — легче легкого. Завтра и приступим. Что ты так на меня смотришь, будто я демона Чахи из кармана вытаскиваю?
— Я думала, ты только по огнестрельному.
— Я по всякому. Как там в этом стихе, который Маро вчера учила? «И с разбегу, и на месте…»
— И двумя ногами вместе, — у Лисс есть подозрение, что ничего хорошего из этих уроков не выйдет, но это лучше, чем ничего, и она дает добро.
Антон Брусилов, Его Высочество наследный принц Дилайны
Сколько лет прошло? Лучше не думать. Мне было столько же, сколько ему, или меньше? Лучше не вспоминать. С чего я взял, что все это знаю? Лучше не сомневаться. Короче, в стойку, малыш, в стойку! Сейчас будем вместе учиться соответствовать своему высокому предназначению. Хотя мы с тобой безнадежно испорчены нашим любопытством и нездоровой тягой к существам женского полу, образ жизни которых не имеет ничего общего с нашим. А это до добра не доводит. Вот, посмотри, например, до чего довел интерес к нашим медиевальным странностям маму моей принцессы… Повесила нас себе на шею и тащит: одного — тупо шагающего по дороге к цели, которую он не сам себе поставил, второго — совершенно неспособного быть лорд-канцлером и настоящим сыном своего отца (а главное — своей матери…).
Локоть выше подними, черт тебя дери! И не тычь ты мечом куда попало. Им колют, рубят… не тыкают и не машут бессистемно. Ноги у тебя, кстати, две — правая и левая. И работать надо обеими. Крылья пообрываю твоему папаше. Самым жестоким образом. За полную педагогическую бестолковость. Что насупился? Ровнее дыши. Злость никогда никому не вредила. Но и не помогала тоже. Отдохнуть? Давай. Сейчас мы тебе душеспасительную беседу — бонусом.
— Где Вы научились фехтовать по-нашему? — мальчишка смотрит требовательно, хотя старается незаметно промассировать кисть правой руки, уставшей от тяжелого оружия. Он уже отвык. Что-то слишком быстро.