Сложности любви
Шрифт:
– Позвольте мне объяснить вам одну вещь, – заговорила маркиза, – я намерена получить максимум удовольствий и впечатлений от самой захватывающей и волнующей поры лондонского сезона. А значит, и у нас должны быть самые лучшие и самые необычные наряды. – Она вновь улыбнулась сыну и продолжила: – Ты, дорогой, еще слишком молод и не помнишь, наверное, что до войны меня называли самой нарядной и изысканно одетой дамой в Лондоне. И я просто не перенесу, если теперь обо мне станут говорить в прошедшем времени, употребляя слово «была».
– Вот уж такому никогда не бывать, мама! – ответил маркиз. Он понял, к чему ведется этот разговор.
– Коли мы будем все вместе появляться в обществе, – закончила
В комнате воцарилось молчание, потом раздался тихий голосок Алексии:
– Простите, мадам… мне кажется…
– Нет, нет, я передумала, давайте сделаем так, – быстро прервала ее маркиза. – О наших нарядах позабочусь я, это будет моей помощью, а вот бал в Осминтон-Хаусе должен устроить Хилтон. – И она вопросительно посмотрела на сына.
Решительный отказ уже готов был слететь с губ маркиза, но так и остался при нем. И Хилтон Осминтон уныло сказал:
– Похоже, мама, мне только остается назначить дату.
– Бал! – возглас восторга вырвался из губ Летти, она просто не могла дольше сдерживаться. – Бал для меня и Алексии!.. Когда-то мама говорила об этом, но я никогда не думала, что такое событие все-таки произойдет!
Алексия внимательно посмотрела на маркиза. Видно было, насколько ему неприятна, ненавистна эта затея. А они навязались ему самым бессовестным образом. Ей было очень стыдно, но она ничего не могла поделать.
Тут маркиз заметил, что Алексия до сих пор не промолвила ни словечка, и обратился к ней:
– А что вы скажете, Алексия?
– Может быть… если вам так… не нравится… ее светлость… не станет настаивать… и передумает, – запинаясь проговорила она.
– Ничего подобного! – воскликнула маркиза. – Бал будет устроен не только для вас, Алексия и Летти, но и для меня тоже! Будет так чудесно, когда дом и бальная зала вновь заполнятся нашими друзьями, и, честное слово, мне ужасно хочется снова надеть на себя семейные драгоценности, знаменитые бриллианты Осминтонов, пока я не передала их своей невестке.
Невестка!.. Эти слова эхом отдались в ушах Алексии. Миссис Фитерстоун, бывало, без устали говорила про многочисленных красавиц, что страстно влюблены в маркиза, и особенно часто она упоминала имя леди Харлоу, но, насколько поняла Алексия, та была замужем. Вполне естественно, что богатый и влиятельный красавец маркиз рано или поздно должен будет жениться. Так что Алексии оставалось только тихо надеяться, что это событие произойдет не раньше, чем будет дан бал в Осминтон-Хаусе и Летти предстанет на нем во всей красе.
Потом они прошли в огромную столовую. Стены этой великолепной комнаты были украшены портретами знаменитых предков; на гобеленовых обивках стульев были вышиты старинные гербы Минтонов.
Алексия, как и недавно Летти, подумала, что все это похоже на прекрасный сон. Она никогда в жизни не могла представить, что обеденный стол может быть украшен золотыми канделябрами, цветами из оранжереи и севрским фарфором.
От души желавший сделать матери приятное, маркиз вел себя изумительно, умело и ненавязчиво развлекая дам. Он рассказал забавные истории о принце, поведал о своих победах в скачках и о том, как собирался выиграть Золотой кубок в Аскоте [3] . И не один раз Алексия заметила восхищенно-недоверчивый взгляд, которым он окидывал Летти, словно никак не мог поверить, что такая необыкновенная красота существует на самом деле, что эти сияющие глаза и пухлые, яркие губы, изогнутые словно лук Амура, принадлежат живой девушке, а не сошедшей с небес богине, и что она с вниманием и признательностью слушает его.
3
Аскот – ипподром близ г. Виндзора, где в июне проходят ежегодные четырехдневные скачки, являющиеся важным событием в жизни английской аристократии.
– Прошу извинить меня, мадам, мне надо сбегать наверх, посмотреть, как там Питер. Ведь ему пора спать.
– Конечно, моя дорогая, – согласилась маркиза, – сходите, я уверена, что там все в порядке и он уже уснул. Он был так возбужден, когда вы приехали.
– Вот потому я и боюсь, что он никак не успокоится и просто не сможет заснуть, – объяснила Алексия.
Ее до сих пор беспокоило то происшествие, которое случилось, когда они с мистером Дадждейлом вернулись в Осминтон-Хаус.
Пока они ехали, Питер страшно возбудился, он не мог усидеть на месте, вертелся, крутился, прыгал туда-сюда, и все из-за лошадей, которые были запряжены в экипаж. Мальчик обожал лошадей. Эту страсть он унаследовал от отца, а с недавнего времени, точнее, с тех пор как оказался в Лондоне, он и думать ни о чем другом не мог. Мисс Грэхем показала ему лондонский Тауэр, он увидел там тигров и львов, и они заняли его мысли ровно на двадцать четыре часа, а потом он опять вернулся к лошадям. Приехав, они не застали маркиза, и Алексия решила подняться наверх. Она подумала, чем скорее они разместятся в отведенных комнатах, тем лучше. Спальни девушек располагались рядом с покоями маркизы, а мисс Грэхем и Питер должны были поселиться этажом выше, в старой детской. Экономка показала Летти ее комнату, потом комнату Алексии. Они находились рядом. И Алексия уже собиралась подняться наверх, как услышала голос мисс Грэхем. Та звала Питера.
– Что случилось? – заволновалась Алексия. Над перилами лестницы показалось лицо мисс Грэхем:
– Питер с вами, Алексия?
– Нет, мне показалось, что он пошел с вами наверх.
– Он куда-то исчез, пока я занималась нашими вещами, – ответила мисс Грэхем. – Попробуйте и вы поискать его.
– Хорошо.
Алексия поспешила по коридору, она подумала, что Питер мог вернуться в холл, чтобы еще раз взглянуть на прекрасных лошадей, что привезли их в этот дом. Она подошла к лестнице и тут увидела, как из библиотеки вышел маркиз, а потом заметила и своего маленького брата. Он стоял и рассматривал картины Стаббса. Алексия уже собиралась окликнуть мальчика, когда маркиз, бывший ближе к нему, произнес:
– Значит, это ты – Питер?
– Ты только посмотри на этих чудесных лошадей! – выдохнул Питер, даже не повернув к маркизу головы. – Только посмотри! Как мне хочется иметь таких же, только настоящих, живых, а не нарисованных.
– Что ж, возможно, когда-нибудь такой день и наступит.
Алексии показалось, что Питер с трудом оторвался от картины и посмотрел на мужчину, стоящего рядом.
– А те лошади, которые нас привезли, они твои?
– Да, мои, – ответил маркиз.
– Красивые, гораздо лучше, чем любая из тех, что я видел в парке. А можно мне будет покататься на какой-нибудь из них?
У Алексии перехватило дыхание. Как она забыла предупредить Питера, что он не должен ни о чем просить?! Правда, она намеревалась держать его подальше от маркиза, который не очень-то жалует маленьких мальчиков.
– А ты умеешь ездить верхом? – спросил маркиз.
– Конечно, умею! – гордо ответил Питер. – Я даже умею прыгать через препятствия.
– Найдем для тебя пони, если поедем за город.
– Мне не надо пони! – упрямо заявил Питер. – Мне нужна вот такая лошадь. – И он кивком указал на картину Стаббса. – Настоящая большая лошадь, и погорячее.