Сложности
Шрифт:
Теперь у меня защемило сердце.
— Не делай этого.
Его внимание уже не было сосредоточено на мне, потому что он смотрел куда-то в сторону, и это заставило меня повернуться. Я увидела, что Хиксон действительно слушает, а теперь он явно демонстрировал, что ему не нравится, в какую сторону свернул разговор. Поскольку он прислонился к стойке моей лестницы, скрестив руки на груди, и пристально смотрел на Кита.
Кит закончил разговор, объявив:
— Думаю, это намек, что мне пора убираться.
Я обернулась к Киту и увидела, что
Какую-то долю секунды я не двигалась. Затем поднялась на ноги и поспешила за ним.
— Кит, пожалуйста. Боже, дорогой. Не заканчивай на такой ноте.
Он открыл дверь, когда я добежала до него, и повернулся ко мне.
Я остановилась и замерла, когда он поднял руку, чтобы обхватить мой подбородок.
— Твою мать, — прошептал он, его страдальческий взгляд блуждал по моему лицу. — Я действительно все испортил.
По его руке скатилась моя слеза, но он не сделал того, что делал снова и снова, когда у него на руках была плачущая Грета — не смахнул ее большим пальцем или губами.
Он был не в праве. Больше нет. И знал это. Как знала и я.
И хотя я перешла к чему-то прекрасному, это не означало, что в тот момент я не чувствовала, что теряла его вновь.
Он уронил руку, просунул ее в дверь, вышел на мое крыльцо, спустился по ступенькам прямо к своему шиферно-серому «Рендж Роверу», припаркованному на обочине. В его поразительном высоком теле чувствовалась скованность, хотя обычно ощущалась свободная ловкость.
Я стояла в дверном проеме и смотрела, как он огибает капот своего автомобиля, как мигают фары, когда он отпирает его.
Я продолжала стоять на месте, пока Кит усаживался и заводил машину. Улицу осветили фары, а затем он уехал.
Я почувствовала, как одна рука обхватила мою грудь, другая — живот, а жесткое тело прижалось к моей спине.
Слезы продолжали литься, а я не отрывала глаз от пустой, темной, мирной улицы.
— Отойди от двери, — прошептал Хикс мне в волосы.
Я осталась на месте, беззвучно плача.
Он слегка надавил на меня, не слишком сильно, но остановился, когда я отказалась двигаться.
— Малышка, иди в дом, — попросил он.
— Почему она такая? — спросил я сонную улицу.
Хикс устроился позади меня и ответил:
— Я не знаю.
— Ей просто нравится причинять боль?
— Хотел бы я ответить на этот вопрос, но не могу, милая.
— На сегодняшний день она разрушила жизнь одного парня и два брака. Этот молодой человек — ее сын, один из этих браков — брак ее дочери. Как она вообще может спать?
— Не знаю, — прошептал он.
— Я ненавижу ее, — прошептала я в ответ.
Его руки сжали меня.
— Я знаю.
— Я ненавижу ее, Хикс, — сказала я, и мой голос сорвался.
— Я знаю, детка, — сказал он и заставил меня повернуться в его объятиях.
Он не отодвинул нас от двери, а просто прижимал меня к себе, и я рыдала в его небесно-голубую рубашку, стоя у входной двери в дом, который купил для меня человек, которого я только
Потребовалось время, но я собралась, выдернула руку из его объятий и засунула ее между нами, чтобы вытереть лицо.
Только после этого я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него.
— Он пришлет мне эти фотографии на электронную почту, — сказала я ему.
Хикс кивнул.
— Я знаю.
— Как ты думаешь, мы все еще можем занять наш столик?
Он поднес руку к моему лицу и большим пальцем убрал мокрые пятна, сначала с одной стороны, потом с другой, после чего ответил:
— Думаю, будет правильней, если я принесу тебе джин с тоником, и мы закажем пиццу.
Я покачала головой.
— Я подправлю макияж, и мы можем отправляться.
— Грета…
Мои слова прозвучали достаточно резко:
— Она меня не победит.
Большой палец Хикса остановился на моей щеке, и он пристально посмотрел мне в глаза.
— У меня опухшие глаза, и мне потребуется вино, бокала три, чтобы смыть хоть немного из произошедшего и ощутить вкус стейка, но у меня планы на романтический ужин с моим мужчиной, и мы сохраним эти планы. Мы потратим слишком много на ужин. Я напьюсь. А потом мы вернемся домой и займемся безумным сексом. А она пусть идет куда подальше, живет в своем мерзком мире и делает гадости людям, к которым должна относиться с уважением, любовью и… — у меня пропало желание болтать о женщине, которая не заслуживает ни моего времени, ни моего гнева, и я закончила: — Пошла она. Просто пошла она. Я хочу стейк.
Я не хотела стейк. Даже была уверена, что если съем его, то меня вырвет. Но, черт возьми, я собиралась выдержать этот удар и продолжать жить, а Тауни Дар могла бы пойти и прыгнуть в озеро.
— Если ты хочешь именно этого, я позвоню в ресторан и скажу, что мы немного задержимся. Сегодня вторник перед Днем благодарения, а из этого ресторана не выйдешь, не заплатив как минимум пятьдесят баксов за тарелку. Они никому не отдадут наш столик.
— Хорошо, — отрезала я.
Он улыбнулся небольшой, осторожной ухмылкой, наклонился и прикоснулся своими губами к моим.
Отстранившись, он пробормотал:
— Иди, поправляй макияж, чтобы мы могли отправляться. А я пока позвоню.
Я кивнула, встала на носочки, прикоснулась губами к его губам и, когда я отпрянула, он отпустил меня.
Я обогнула его и направилась к лестнице, но остановилась на первой же ступеньке, когда Хикс окликнул меня по имени.
— Да? — спросила я, оглядываясь на него.
— Мне очень нравится это платье, детка.
Это вызвало у меня небольшую, небрежную ухмылку, после чего я, не торопясь и, возможно, покачивая бедрами больше обычного, поднялась по лестнице, чтобы привести в порядок лицо и отправиться на романтическое свидание с моим мужчиной, шерифом округа, отцом троих детей, прекрасным любовником, и в общем, отличным парнем, Хиксоном Дрейком.