Шрифт:
Хорошо ей, уютно повисшей в шкафу: чистенькая, беленькая, целая. Нигде даже не порвана – совершенно как новенькая. А в воздухе ещё витает аромат Диора и женской кожи. Она стильно одевается, с нежностью поглаживая ткань, и часами любуется на себя в трельяж. А что со мной? валяюсь небрежно на холодном полу в углу комнаты, ожидая, когда мой безалаберный хозяин наконец вспомнит
Слава Богу, хоть сестра иногда обращает внимание на моё унылое состояние, иначе бы я тихо зачахла. Чаще всего она ругается, крича на меня, словно я по своей прихоти воняю потом, никотином и ароматом вчерашнего алкоголя, пролитого бурным вечером на мою свежую рану. Но, несмотря на все крики, она всё же закидывает меня в барабан стиральной машинки. О, этот душистый аромат пенной водицы, эти карусельные круговороты и мокрые обнимашки с другими. Жаль только, что в основном достаётся плескаться с грубой отцовской робой. И всё же хоть какая-то компания.
Я сочувствую ей – бедняжка страдает от своего собственника, столь же деспотичного, как и мой. На её теле – мазута, опилки, грязь и целая куча шрамов, в которых я часто застреваю. Больно, но терплю. Порой чувствуя стыд.
После стирки стараюсь расслабиться, исходя от себя свежестью. Но тут же вспоминаю о маленькой дырочке на груди и торчащих на боку нитках. Хочется надеяться, что он не заметит. Так устала пытаться быть идеальной. Хотя, может, жаловаться и не стоит – моя судьба хотя бы немного лучше, чем у нижнего белья. Вот кому точно не позавидуешь. Б-р-р-р-р, как мне становится дурно от одной мысли о них. Хотя… быть бы кружевами сестры, тем таинственным занавесом от посторонних глаз. Никто бы не увидел, а я бы осталась! Хи-хи…
Я уже наблюдала, как многих постигла печальная участь половой тряпки. Называю это карой за плохое качество – вселенская правда: она всегда наказывает за фальшивость. Мне пока везёт… Если можно так сказать. Я не из чистокровного рода, но и не из отходов сделана. Просто попался безалаберный, но любящий носитель. Он всегда защищает меня от материнских угроз выбросить меня в утиль. Я многое пережила с ним, служа ему верой и правдой,
Ночь прошла тихо, уступив место солнечному дню. Ну же, просыпайся! Я совсем утомилась ждать. Ой, я полна нетерпения… Он, вероятно, так и не проснулся бы, если бы не пришла сестра и не стянула с него одеяло. Проснувшийся, он выглядел смешным, осматриваясь по сторонам, а как только родственница вышла, вновь закутался, подтянув колени к груди. Ой, а что же будет дальше?
Не прошло и пары минут, как с криком влетела мама. Я чуть не оглохла от её громкого голоса и даже немного перепугалась. Он, видимо, тоже сильно испугался, и его лицо, полное недоумения, было неописуемо трогательным. Мамы, они такие! Он посмотрел на часы и вдруг так сильно заторопился, что даже не стал заправлять постель.
Ура! Но, ещё будучи в серо-чёрных трусах, он потянулся ко мне. Значит, я нужна! Но нет… Скинул меня на ковёр, чтобы взять брюки. Фу, в который раз уже целоваться с жёстким вонючим ворсом. Постирайте его, наконец, изверги! Может, ещё поднимет… Пожалуйста! Вот, фигушки! Наступил на меня, а потом еще и выругался, пнув к заляпанной стене. Вот снова он… Аж всплакнуть захотелось.
Из приоткрытых дверей шкафа донёсся противный надменный смех, от чего стало вдвойне больно. Они-то думают, что им повезло, что они будто бы «на выход». Мнят себя элитой и отказываются признавать свою ненадобность. Придурки, которые так и превратятся в ненужную ветошь. Хотелось бы, чтобы их всех моль погрызла… Бу-га-га!
Бэ-э, опять мажет подмышки ужасным дешёвым дезодорантом, на который у меня аллергия. Снова на мне появятся белые раздражительные пятна. Какое отвратительное несчастье!
О! Белоснежная вельветовая рубашка с длинными рукавами. Чистая, выглаженная и украшенная забавными запонками. Сучка! Бросила на меня высокомерный взгляд. Да пошла она, одевается раз в год, а корчит из себя. Наверное, намечается какой-то праздник. Они торопятся… Наряжаются. Напоследок он взъерошил волосы гелем и пшикнулся сандаловыми духами.
Конец ознакомительного фрагмента.