Случай с гением (Понедельник)
Шрифт:
К о р н е п л о д о в. Надежда, не пори дичь.
Н а д я. Я уже давно начала замечать. Только я не верила себе. А сегодня я вдруг как будто проснулась. И все увидела.
К о р н е п л о д о в. Что ты увидела?
Н а д я. Папа, не надо со мной так говорить. Я не маленькая. Прости меня, но я должна тебе сказать все, что думаю. Мы потребители. Папа, пойми, мы только потребители.
К о р н е п л о д о в. Что ты этим хочешь сказать?
Н а д я. Ты же сам знаешь. В нашей прекрасной, удивительной стране все люди трудятся, творят, создают какие-то новые ценности. Материальное, духовные. Дома, симфонии, удивительные машины... А мы... А ты? Что делаешь ты?
К о р н е п л о д о в. Я писатель.
Н а д я. Ах, боже мой, господи, ты так привык называть себя писателем, что сам в это поверил. Ну какой же ты, папочка, прости меня, писатель? Сколько я тебя помню, ты ничего не написал. Да и раньше - тоже. У тебя только шуба и шапка как у Некрасова. А на самом деле ты никто. Ты фикция.
К о р н е п л о д о в. А, понимаю. Отцы и дети. Критикуешь? Ну, критикуй, критикуй, я не боюсь критики.
Н а д я. Не боишься, потому что у тебя нечего критиковать. И если тебя сегодня... уволят из писателей, то это будет только справедливо.
К о р н е п л о д о в. Ты думаешь, они меня могут... того? Вздор. Они только требуют, чтобы я представил им свои произведения. Это их право. Что ж, придется писать.
Н а д я. Если бы я была правительством, я бы тебе платила большие деньги, только чтобы ты не писал.
К о р н е п л о д о в. Девчонка! Как ты смеешь так разговаривать с отцом-литератором?
Н а д я. Я потому так и разговариваю, что ты мой отец. Я люблю тебя и говорю тебе правду, чистую правду.
К о р н е п л о д о в. Так ты думаешь, что они того?
Н а д я. А что же они еще могут сделать, ну посуди сам?
К о р н е п л о д о в. Так... что же мне делать?
Н а д я. Пойди и скажи им всю правду.
К о р н е п л о д о в. Правду? Какую правду?
Н а д я. Скажи, что ты все время занимал чье-то чужое место и больше не хочешь. По крайней мере, это будет благородно. И я уверена, что тебя за это никто не осудит.
К о р н е п л о д о в. Это невозможно... Невероятно!..
Н а д я. Ну что ж делать, папочка, если так случилось? Поверь мне, поверь. Мы не пропадем, ты не бойся. Мы все будем работать, трудиться. Ведь работают же другие люди? Я сдам экзамены, поступлю на работу. И ты - тоже. Ведь ты в конце концов грамотный человек. Пойди, папочка. Имей мужество войти и сказать им всю правду. И тогда никто не посмеет сказать, что тебя выгнали. Ты сам уйдешь. По своему желанию.
К о р н е п л о д о в. По собственному желанию? Ты знаешь... в этом есть какая-то здравая мысль. Надо посоветоваться с матерью.
Н а д я. Не делай этого, умоляю тебя. Мама все равно не поймет. Не захочет понять. Я ее очень люблю, она умная, хорошая, но она не поймет.
К о р н е п л о д о в. Ты думаешь? А как же юбилей?
Н а д я. Не надо никакого юбилея. Ничего не надо. Ты пойдешь... Мы сейчас же с тобой пойдем, и ты им скажешь, что юбилей отменяется.
К о р н е п л о д о в. Трудно, Надюшка.
Н а д я. Трудно, но надо. Умоляю тебя, послушай меня. Ведь ты же сам знаешь, что это нужно. Хоть раз в жизни послушайся своего сердца. И тебе сразу станет так легко. Так хорошо. Пойдем! Ведь ты же когда-то был молодой, смелый... я уверена, что ты был смелый.
К о р н е п л о д о в. Да, я был молодой, был смелый.
Г о л о с К о р н е п л о д о в о й. Евтихий!
К о р н е п л о д о в. Мать зовет.
Н а д я. Папочка, вспомни свою молодость. Подумай, какой будет стыд. Пойдем. Я тебе принесу пальто. И сама оденусь. (Уходит.)
Г о л о с К о р н е п л о д о в о й. Евтихий!
Н а д я (входит одетая, с шубой и шапкой отца). Одевайся, папочка. Поскорее. Это ничего, что ты без галстука, тебя не осудят. Только потише, чтобы мама не услыхала. Дай... я возьму тебя об руку...
К о р н е п л о д о в. Да, ты права. По собственному желанию и без опубликования в печати. Пойдем, Надежда.
Уходят.
К о р н е п л о д о в а (входит в новом вечернем платье, красивая, строгая, похожая на какую-то русскую императрицу). Евтихий, где же ты? Эй, кто там!
Б а б у ш к а (вбегает). Он только что вышел с Наденькой.
К о р н е п л о д о в а. Как - вышел? Скоро надо на юбилей ехать, а он ушел?
Б а б у ш к а. Велел сказать, что юбилея не будет.
К о р н е п л о д о в а. Как это - не будет? Куда он пошел?
Б а б у ш к а. Как будто в приемочную комиссию.
К о р н е п л о д о в а. Ведь я же ему не приказывала! Зачем он туда пошел?
Б а б у ш к а. Как будто от членского билета отказываться, а потом как будто в клуб - юбилей отменять.
К о р н е п л о д о в а. Что?! Ах, теперь я понимаю. (Кричит.) Вера! Вера! Скорей сюда!
Вера вбегает.
Беги скорей за ветеринаром, пусть он немедленно подает машину. Впрочем, я совсем забыла, что ветеринар невменяем.
В е р а. Что случилось?
К о р н е п л о д о в а. Большое несчастье. Отец ушел из дома.
В е р а. Как Лев Толстой?
К о р н е п л о д о в а. Еще хуже.
Звонит безостановочно телефон.
Это катастрофа.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
В клубе. Часть зала, приготовленного для юбилея.
Пальмы, зелень, в зелени портрет Корнеплодова.
Эстрада, трибуна, все, что полагается. Несколько
рядов стульев. Две двери. Одна входная, другая
ведущая в другие помещения клуба. Эта дверь открыта,
в нее видна голубая гостиная, в которую выходит еще
одна дверь, с надписью - "Приемочная комиссия".
Слышно щелканье бильярдных шаров и звуки рояля или
радиолы. Двое из публики.
П е р в ы й. Опять пальмы. Что сегодня?