Шрифт:
Майкл Муркок известен своими сериями про антигероя-альбиноса Элрика из Мелнибонэ, которые изменили жанр фэнтези меча и магии. Среди прочих романов этой многотомной эпопеи можно упомянуть такие книги, как «Буреносец» («Stormbringer»), «Проклятие черного меча» («Bane of the Black Sword») и «Участь Белого Волка» («The Weird of the White Wolf»). Также Муркок — автор выдающихся циклов о принце Коруме, Джерри Корнелиусе и Хокмуне. Он является обладателем множества литературных наград и нескольких премий за заслуги перед жанром, в том числе Всемирной премии фэнтези и премии Брэма Стокера за достижения всей жизни. Майкл Муркок — официальный член «Зала славы» научной фантастики и фэнтези; имеет статус гранд-мастера Американского общества писателей научной фантастики.
Допустим, выяснилось, что богатый родственник, о существовании
Стоял невероятно жаркий сентябрь. Будто огромный арктический зверь, выброшенный на тропический пляж и обреченный умирать в лучах палящего светила, столица изнемогала от зноя. При таком пекле Рим или даже Париж блистали бы своей красотой и нежились на солнце, а Лондон — задыхался.
Мы пребывали в оцепенении, а перед этим распахнули окна навстречу уличному шуму и духоте, но шторы сдвинули, чтобы спастись от обжигающего света. Холмс растянулся на диване, тогда как я задремал в мягком кресле, вспоминая проведенные в Индии годы, где такая жара была в порядке вещей и от нее прятались в домах. Хотелось порыбачить в Йоркшире, но у одной из моих пациенток тяжело протекала беременность, состояние этой женщины внушало мне опасения, и отлучиться из Лондона я не мог. Холмс тоже сначала намеревался уехать из города, и теперь мы привели в замешательство достопочтенную миссис Хадсон, которая рассчитывала, что квартира освободится.
Шерлок лениво уронил на пол прочитанную записку, а когда заговорил, в его голосе сквозило раздражение.
— Похоже, Ватсон, нас скоро выселят. Я надеялся, что этого не случится, пока вы здесь.
Мне была хорошо известна склонность моего друга к драматическим заявлениям, поэтому я, глазом не моргнув, спросил:
— Выселят, Холмс?
Я знал, что свою долю он, как обычно, уплатил за год вперед.
— Лишь временно, Ватсон. Возможно, вы помните, что мы оба собирались уехать из столицы, но обстоятельства вынудили нас поступить иначе. Тем не менее, исходя из наших планов, миссис Хадсон поручила мистерам Пичу, Пичу, Пичу и Прейзгоду подремонтировать и подкрасить и дом двести двадцать один «б». Это уведомление — они начинают работу на следующей неделе и будут очень признательны, если мы освободим помещения, так как рассчитывают кое-что перестроить по мелочи. Друг мой, мы лишаемся крова на целых две недели. Необходимо найти новое жилье, причем не слишком далеко отсюда. У вас, Ватсон, сложный пациент, у меня — работа. Я должен иметь доступ к картотеке и микроскопу.
Я не из тех, кто легко реагирует на перемены, вдобавок ранее сорванные планы уже привели меня в дурное расположение духа. От слов Холмса, конечно же, мое настроение нисколько не улучшилось.
— Каждый преступник в Лондоне постарается извлечь выгоду из этой ситуации, — сказал я. — А что, если Пичам или Прейзгоду платит какой-нибудь новый Мориарти?
— Мой верный Ватсон! Случай у Рейхенбахского водопада произвел на вас слишком сильное впечатление. Из-за того обмана я до сих пор испытываю глубочайшие угрызения совести. Будьте уверены, дорогой друг, Мориарти больше нет, и крайне маловероятно, что на свете появится еще один преступный ум, подобный ему. Тем не менее я согласен, что нам следует присмотреть за вещами. Поблизости нет ни одной гостиницы, пригодной для человеческого обитания. Друзей или родственников, готовых нас принять, тоже не наблюдается.
Я с теплотой наблюдал за тем, как мастер дедукции погружается в раздумья о
В конце концов он щелкнул пальцами, ухмыляясь, как варварийская обезьяна; его глубоко посаженные глаза светились интеллектом и самоиронией.
— У меня есть идея, Ватсон! Разумеется, мы должны спросить миссис Хадсон, нет ли у нее соседа, сдающего комнаты.
— Прекрасная мысль, Холмс! — Я удивился невинному удовольствию своего друга, нашедшего если не решение вопроса, то человека, способного дать на него ответ.
Заметно приободренный, я встал с кресла и дернул шнур колокольчика.
Через несколько секунд хозяйка, миссис Хадсон, вошла в комнату и стала перед нами.
— Должна вам сказать, что крайне сожалею по поводу этого недоразумения, сэр, — обратилась она ко мне. — Но пациенты есть пациенты, и шотландская форель немного подождет, пока у вас не появится шанс ее изловить. Что касается вас, мистер Холмс, то, мне кажется, никакое убийство не может стать достаточным препятствием для прекрасного путешествия к взморью. Моя сестра в Хоуве позаботилась бы о вас столь же обстоятельно, как если бы вы вовсе не уезжали из Лондона.
— Я в этом не сомневаюсь, миссис Хадсон. Тем не менее убийство некоего хозяина гостиницы омрачает само понятие отпуска. Вдобавок недавно умер принц Ульрих, и хотя мы были практически незнакомы, а обстоятельства его смерти вполне ясны, я чувствую себя обязанным уделить этому событию толику своего внимания. Для моей работы полезно иметь под рукой различные аналитические инструменты, что приводит нас к проблеме, которую я не способен решить, — если не в Хоув, миссис Хадсон, то куда? Мне и Ватсону необходимы стол и кров, причем они должны располагаться поблизости.
Добропорядочная женщина явно не одобряла нездоровые привычки Холмса, но отчаялась обратить его в свою веру.
Она нахмурилась, выслушав тираду Шерлока, а затем неохотно ответила:
— На Дорсет-стрит живет моя золовка. В доме номер два, сэр. Признаюсь, на мой вкус, ее кухня страдает от чрезмерного французского влияния, но это милый, чистый и уютный дом с симпатичным садом, и она уже сделала нам предложение.
— А ваша родственница умеет молчать, миссис Хадсон, как вы?
— Подобно церкви, сэр. Мой покойный муж говорил о своей сестре, что та хранит тайны лучше, чем исповедник папы римского.
— Прекрасно, миссис Хадсон. Дело улажено! Мы переедем на Дорсет-стрит в следующую пятницу, а ваши рабочие явятся в понедельник. Я распоряжусь, чтобы некоторые вещи перевезли на новое место, а остальное, уверен, останется в сохранности, если все как следует зачехлить. Ну, Ватсон, что скажете? Вы все-таки отправитесь в отпуск, только он пройдет несколько ближе от нашего дома, чем вы планировали, и с рыбалкой могут возникнуть проблемы.
Мой друг так обрадовался, что и я более не мог пребывать в дурном расположении духа. Вдобавок с того момента события развивались настолько стремительно, что нам уже было не до мелких неудобств.
Переезд в дом номер два по Дорсет-стрит прошел без всяких происшествий. Неаккуратность Холмса — неотъемлемая черта его характера — вскоре принесла свои плоды, и возникло ощущение, что в новой квартире он обитает по меньшей мере лет сто. Окна наших комнат выходили в сад, казалось перенесшийся сюда прямиком из Суссекса, а из гостиной открывался вид на улицу, где на углу располагался богатый ломбард. Отсюда мы могли наблюдать за его посетителями, которые частенько заходили к ростовщикам по пути в таверну «Уитшиф», чьи «хорошо проветриваемые номера» мы отвергли в пользу несколько более роскошных апартаментов миссис Экройд. Цветущие глицинии за много лет полностью обвили фасад нашего нового дома, усугубляя его облик загородного поместья. Подозреваю, что другие жильцы, в отличие от нас, пользовались далеко не всеми его удобствами. Родственница миссис Хадсон, добропорядочная леди из солидной ланкаширской семьи, была рада, как она выражалась, чести ухаживать за нами. Мы с Холмсом пришли к выводу, что еще никогда не испытывали столь душевную заботу. Миссис Экройд обладала приятными широкими чертами лица и практичным, не терпящим вздора характером, который прекрасно подходил мне и Холмсу. Ее блюда стали приятной переменой после сытной, но простой стряпни миссис Хадсон. Впрочем, я никогда не скажу об этом нашим домовладелицам.