Случай в Кропоткинском переулке
Шрифт:
«Сам в руки идёт!.. А чемоданчик-то у него пустой, вон как легко болтается…»
Журавлёв немного прибавил шаг, чтобы незнакомец оказался между ним и Смеляковым.
Виктор успел заметить, что африканец, разговаривавший с дежурившим у посольства Конго милиционером, тоже сошёл с тротуара и начал переходить переулок.
«Эх, чёрт, а если кепарик ждёт как раз этого негритоса? Спугнём…»
В этот момент Журавлёв остановился и схватил за руку человека в кепке. Тот растерянно остановился, но в следующую же секунду рывком попытался высвободиться. Его лицо сделалось бледным, он выпучил глаза и тяжело задышал. Виктор в два прыжка оказался
— Будьте добры, предъявите ваши документы.
— А в чём дело, товарищи?
Боковым зрением Смеляков видел, как африканец с пакетом в руках прибавил шаг и прошёл мимо них, настороженно поглядывая на непонятную сцену, и скрылся за углом австралийского посольства.
— В чём дело? На каком основании?
— У вас есть документы? — настаивал Виктор.
— Почему у меня должны быть документы?
— Объясните, что вы здесь делаете?
— Да ничего я не делаю! Я гуляю! — почти закричал задержанный.
Виктор теперь увидел совершенно ясно, что человек был молод, ему едва исполнилось двадцать лет, но строгая кожаная одежда и усики очень сильно взрослили его.
— Мы вынуждены задержать вас для установления вашей личности.
— Но почему? Почему?
— Ваше поведение вызывает у нас подозрение. Пожалуйста, не надо нервничать. Если вы ни в чём не виноваты, то вас скоро отпустят…
После дежурства Смеляков узнал, что задержанного звали Михаил Любимцев и что у него была назначена возле посольства Конго встреча с одним из служащих. Любимцев должен был получить от африканца джинсы, то ли две, то ли три пары. Конголезец задерживался, Любимцев нервничал…
— Обычный фарцовщик, — разочарованно проговорил Воронин, заканчивая писать справку. — Ерунда…
Но если бы Воронин знал, что из окна пятого этажа дома, стоявшего в нескольких сотнях метров от их поста, за их действиями пристально наблюдал Антон Юдин и что именно это задержание окончательно подтолкнуло его на решительные и гибельные для некоторых людей шаги, он не произнёс бы этих слов.
— Ерунда…
МОСКВА. ПРАЗДНИК ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ
С первых дней ноября по всей Москве стали вывешиваться красные флаги, на центральных улицах устраивалась дополнительная иллюминация — нити лампочек протянулись от столба к столбу, появились красные трафареты серпа и молота, украшенные по контуру мелкими лампочками, и в тёмное время суток центр города заполнялся сияющими изображениями скрещенных серпов и молотов. Страна готовилась встречать главный свой праздник — 7 ноября, день Великой Октябрьской Социалистической революции…
Погода в тот день ноября выдалась пасмурная, над городом висела сизая дымка, но ни тучи, ни ветер, ни мелкая дождевая пыль не могли испортить настроение людей, пришедших на Красную площадь.
Выезжая на работу, Смеляков с некоторой завистью подумал о людях, которым посчастливится воочию насладиться военным парадом. Ему приходилось видеть его лишь в телевизионных репортажах. На улицах было довольно тихо, почти вся Москва припала к телевизорам, ожидая грандиозного зрелища. К праздникам всегда начинали готовиться заранее, но всё же и сейчас к магазинам спешили покупатели, чтобы прихватить чего-нибудь, о чём забыли в предпраздничной суете. Намётанным глазом Виктор выхватывал всюду фигуры милиционеров.
«Да, если для кого праздник, то для нас дополнительная работа», — думал он.
С раннего утра в Кропоткинском переулке было суетно: в финском посольстве готовились к торжественному приёму по случаю 58-й годовщины Октябрьской революции, в результате которой Финляндия получила независимость [40] , ждали высокопоставленных гостей, а потому весь день на прилегавших к посольству территориях активно работали сотрудники КГБ и милиционеры, проверяя переулки и подъезды домов в поисках пьяниц, дабы загодя убрать их подальше от маршрута, по которому поедет правительственный кортеж.
40
После Февральской революции 1917 года Временное правительство России восстановило автономные права Финляндии, но резко выступало против полной внутренней самостоятельности. После Октябрьского переворота 1917 года Финляндия получила национальную независимость; 6 декабря 1917 года парламент Финляндии принял декларацию об объявлении Финляндии независимым государством; 18 декабря 1917 года Совет Народных Комиссаров РСФСР признал независимость Финляндии.
Как и в другие праздничные дни, дежурство возле посольств шло в усиленном режиме. Смеляков заступил на пост в полдень вместе с Ворониным и Железновым. Виктор стоял возле будки, у первых ворот, Воронин дежурил на вторых воротах, а лейтенант Железнов курсировал между ними. В переулке находилось много незнакомых Смелякову сотрудников госбезопасности, некоторые из них дежурили непосредственно возле ворот посольства, другие прогуливались неторопливым шагом от Метростроевской улицы до Кропоткинской, зорко наблюдая за обстановкой. Почти одновременно с сотрудниками ООДП в переулке появилась группа прямой связи КГБ, в руках одного из них был чемоданчик. Связисты приехали на чёрной «волге». Пройдясь вдоль переулка и оглядев сквозь решётку территорию финского посольства, они вернулись в машину и открыли чемоданчик. Виктор видел сквозь стекло, как их старший из них поднёс трубку к уху и что-то сказал, затем долго слушал и кивал головой.
— Свежо сегодня, — подошёл к Виктору лейтенант Железнов.
— Я бы сказал, даже холодно, — Смеляков чуть заметно покачал головой. Они были одеты в шинели, перетянутые портупеей, но в такую погоду вполне можно было облачиться в зимние шубы. — Народ-то вон в каких уже пальто ходит. — Смеляков кивнул на прошедшего мимо мужчину в тёплом пальто с меховым воротником.
— Покурим, что ли? — предложил Железнов.
— Давай.
На территории финского посольства суетились люди, переносили какие-то коробки, что-то организовывали. Виктор видел разгорячённые лица сотрудников консульства, ежеминутно выходивших из дверей из отдававших всевозможные распоряжения. Все были возбуждены, в воздухе плавало приятное напряжение.
— С праздником, товарищи, — к будке Смелякова подошёл участковый 60-го отделения милиции Анатолий Николаевич Максимов, почти одногодок Виктора, но выглядевший гораздо старше.
— Приветствую, — козырнул Виктор. Он уже был знаком с участковым. — Как дела?
— Всё путём. Надёюсь, ничего непредвиденного не случится. Ох уж мне эти праздничные дни, ёлки-моталки. Сплошная нервотрёпка, — тут участковый нахмурился, увидев, как из подъезда энкавэдэшного дома вышел помятый мужчина средних лет. — Только этого мне недоставало! Эй, Никитин!