Случайная невеста
Шрифт:
Она была далека от него в эти минуты, далека от желания, которое он ощущал во всем теле, далека от мыслей о случившемся между ними. Он почувствовал вдруг, что ревнует ее к стихам, рождающим в ней такое самозабвение, такие эмоции.
— Ты настолько погружена в свою пьесу, — сказал он, прислоняясь к двери, — что, полагаю, это будет нечто грандиозное. Подобное Гомеру. Или Корнелю.
— Не смейтесь, пожалуйста. Вы ведь не читали еще ни строчки. Да и написано у меня меньше половины. Но я уже
— Больше всего хлопот доставляет война, — мрачно сказал Кейто.
— Я знаю, милорд. Но уверена, что литература и искусство нужны всегда! Они помогают. И отвлекают. Извините, что говорю вам об этом.
— Почему же? Ты абсолютно права.
Она удовлетворенно тряхнула головой и снова погрузилась в размышления о предстоящем спектакле.
— И зачем я выбрала такую трудную тему? О королеве Елизавете. Ведь она царствовала совсем недавно. Куда легче было бы сочинять о древних греках или римлянах. И с костюмами намного проще: тоги… плащи… Ну еще лавровые венки на голове… А тут нужны будут юбки с фижмами, кружева, камзолы, куртки… и все такое.
— Конечно, — согласился Кейто, потому что она не сводила с него глаз, словно требуя ответа.
— Написать бы что-нибудь из времен Цезаря и Помпея, — продолжала Фиби. — Как они воевали друг с другом. Или из времен Тиберия. Но он мне не очень нравится. Хотя если писать о Древнем Риме, то нужны львы, верно? Потому что без них не так интересно.
— Разумеется, — подтвердил Кейто. — Только их будет трудновато достать.
Он сейчас отдыхал душой в этой маленькой комнате, наполненной свежими запахами трав, рядом с юным наивным созданием. Правда, весьма искушенным в любви.
— А еще тогда нужно много воды, — словно что-то вспомнив, сказала Фиби. — Потому что это… пескари…
— Пескари? — удивленно переспросил Кейто.
— Да, мы с Оливией про них недавно читали. При дворе Тиберия были такие маленькие мальчики… Их учили плавать и пускали в бассейн, понимаете?.. Нет? — Она умолкла в некотором замешательстве. — Ну, они должны были с ним, с Тиберием, и с его гостями там… в воде… когда купались… проделывать всякие… разные…
Она замолкла в полном смущении.
— Господи! — воскликнул Кейто. — Вы с Оливией читаете такие книги! О распутстве в Древнем Риме?!
— Но об этом пишут в классических произведениях. Мы ведь не можем пропускать эти места, если читаем. А у греков еще больше всего такого. Кроме того, они ведь не считали это развратом, просто такой образ жизни. Так я думаю… Мужчины с мужчинами, женщины с женщинами. Даже с детьми. Они ведь были язычниками. Только я не совсем понимаю… — Она снова смущенно замолкла. — Как они все это…
— Что ты хочешь понять, Фиби? — с ласковой
— Ну… что они делали?
Он не мог удержаться от смеха — так по-детски наивно прозвучал вопрос, таким конфузливо-беспомощным было ее лицо.
— Что ж, — сказал он тоном строгого учителя, — слезай со своей полки и иди ко мне! Я постараюсь рассеять твое недоумение. Только слушай внимательно, не перебивай, а потом сразу забудь то, о чем я тебе рассказывал. Согласна?
— О! — сказала она, выслушав его недолгий рассказ. — Но ведь все это то же самое. Зачем же нужно… — Она не договорила.
— Ты сама только что пришла к заключению, что таков был у них образ жизни и что вера им этого не запрещала, не считала кощунством, святотатством. Впрочем, и в христианские времена, как мы знаем из тех же книг, случалось подобное. В той же Италии. Но довольно об этом.
— Вы сказали, что искали меня, милорд? Для чего?
— Почти забыл за разговорами. Хотел, чтобы ты сопроводила меня в конюшню.
— Но зачем? Что мне там делать?
— Потому что я недавно вернулся с ярмарки и привез тебе подарок. Тоже своего рода сюрприз.
— Платье?
— Нет, лошадь. Не бледней, дорогая, это очень милое, спокойное животное и совсем невысокое.
— Но мне не нужна лошадь!
— Я хочу научить тебя ездить верхом, Фиби.
Она смотрела на него с ужасом:
— Спасибо, это весьма добрый поступок с вашей стороны, но я не хочу… не могу садиться на нее сама. Благодарю вас.
Кейто тяжело вздохнул:
— Обещаю, она будет вести себя вполне прилично, и тебе понравится ездить верхом. Не везде ведь проедешь в карете.
— Но больше всего я люблю ходить пешком!
— Пешком не всюду дойдешь. Тебя просто никогда не учили верховой езде, и в этом упущение твоего отца. Увидишь, ездить верхом не труднее, чем писать стихи.
Глаза Фиби гневно сверкнули.
— Писать стихи совсем нелегкое дело, милорд. Особенно если не просто слагаешь рифмы.
— О, прошу простить, — с галантным поклоном извинился Кейто. — Я не хотел тебя обидеть.
— Кроме того, — растерянно произнесла Фиби, — у меня нет костюма для верховой езды.
— Это поправимо. Мы найдем хорошего портного в Уитни, он сошьет или продаст костюм не менее модный, чем твои платья за десять гиней.
— Это нечестно, сэр, нечестно! Вы решили таким образом наказать меня за эти разнесчастные платья!
— Ничего подобного, Фиби. Наоборот, хочу добавить к твоим роскошным платьям роскошный костюм для езды на лошади.
— Он правда будет модный?
— Самый модный во всей долине Темзы. Ручаюсь! Идем.
Он раскрыл дверь бельевой комнаты.
— Хорошо, я попробую.