Случайная первая. Прокурор и училка
Шрифт:
Меня точно током пронзало. Множеством мелких иголок. Но ни первое, ни второе не несло раздражения или боли. Наоборот. Эти ощущения зарождали в теле вихрь, который уносил меня куда-то прочь. Подчинял, кружил. Будоражил.
Происходящее было неправильным, ужасным даже.
Но я продолжала гореть. И кусать губы.
Чтобы не застонать вслух…
Это было бы полным фиаско.
Тело больше не принадлежало мне. Ещё один эпитет, всплывший в мозгу… Так не бывает. Это неправильно. Сексом надо заниматься с любимым
Боже!
Голова шла кругом.
— Целоваться точно не будем?
Он приподнялся, посмотрел на меня.
А зачем я на него смотрю? Зачем невольно откликаюсь?
Радовало, что в комнате темно, и он меня не видит. Как и я его. Точнее, выражения на его самодовольном лице.
— Точно.
Что я ещё могла сказать?
Мне бы на подушку откинуться и глаза зажмурить. А не пялиться на мужскую фигуру, удобно расположившуюся между моих бёдер.
Это сродни гипнозу. Вроде и понимаешь, что тебя втягивают в непотребство, а ничего поделать не можешь.
Потому что хорошо… Очень-очень.
Не зря девчонки пищат от куни. Ох, не зря…
Илья Николаевич снова принялся за своё. Нырнул ко мне. Движение, второе… Поцелуй повыше, туда, где клитор. И всё, меня смыло, унесло волной… По телу прошла дрожь. Сильная, очень яркая. Меня точно подкинуло куда-то, низ живота скрутило, но так сладко-сладко.
Тело обмякло…
Прислушалась к себе. Я кончила. Снова. От языка шантажиста.
Замечательно. Просто превосходно.
Теперь моя очередь, да?
Что там от меня требуется?
Голову затянуло туманом, соображалось туго.
И этот… шантажист — он не спешил от меня отлипать. Неужели ему там настолько хорошо?
Боже…
Дай мне сил.
Нет, я, конечно, полежать на спине ещё с минуту не отказалась бы. Дух перевести, собрать себя… Но и уйти отсюда побыстрее было жизненно необходимо. Иначе что-то ещё случится.
Мужчина начал подниматься.
Я — тоже.
— Нет, — снова жёстко, приказным тоном бросил он, отчего я внутренне дрогнула. — Лежи.
Его рука опустилась мне на живот, и я интуитивно втянула мышцы в себя. Горячая она у него… Ладонь.
И крупная.
Мне показалось, или его пальцы дрогнули? Всего на мгновение. Или это мои мышцы?
Илья Николаевич навис надо мной, тяжело дыша. Я видела, как поднимается и опускается его грудь, словно он пробежал без остановки несколько километров. Странная реакция, в которой я не собиралась разбираться. Не моё дело.
Замерла, прислушиваясь к себе. Где же я так накосячила в прошлой жизни, что в этой мне приходится проходить через такое унижение?
— Я должна…
Всё-таки язык мой — мой враг. Зачем я бегу впереди паровоза?
— Нет, — снова повторил мужчина как-то чересчур хрипло. — Просто не двигайся, хорошо?
Нет, не хорошо.
Потому что он сжал член другой ладонью. И как-то очень близко от меня… Точнее, от моего лона. Я дёрнулась, пытаясь отползти. Паника ударила по нервным окончаниям.
Я — дура! Неизлечимая и неисправимая! Что мешало сейчас ему взять меня?! Да ничего! Одно движение — и всё! Он там!
— Марфа, я не трону тебя.
Эти слова послышались почти сразу же.
Ага, как же. Так я и поверила. Не тронет он… Тронул! И ещё как!
— Слово даю.
Серьёзно? Слово? И что мне со словом шантажиста делать?
Парадокс, но суетиться я перестала. Точно на самом деле поверила…
Мужчина продолжал нависать надо мной, стоя на коленях. Шум в ушах оглушал. Такое ощущение, что я погрузилась на дно бассейна и никак не могла вынырнуть на поверхность. Вдох. Ещё один. И ещё.
Не помогало.
Зато Илья Николаевич начал движения. Те, которые по нашей договорённости должна была делать ему я.
Он провёл ладонью по эрегированному члену, запрокидывая голову назад. Моё сердцебиение усилилось. Это было бы красиво… Вот так наблюдать за СВОИМ мужчиной…
Секунда… вторая… И мне на живот полилась горячая жидкость.
Я прикрыла глаза.
Всё… Всё же?
Тогда почему в ушах шум только усиливается, и я сама не своя?
Воздух вокруг нас наполнился новыми запахами, и, не удержавшись, я втянула его в себя.
Тишина оглушала. Её нарушало лишь наше прерывистое дыхание.
— Мне… в ванную надо…
— Подожди.
Илья Николаевич снова положил руку мне на живот. И я не могла понять, на своё семя или чуть сместился.
Спорить не стала. Сложно всё как-то.
Мы находились друг против друга — непонятный мне мужчина со своими потребностями и распластанная я. В груди теснились эмоции. Разные… Меня кидало из стороны в сторону. Штормило. Я ненавидела себя за оргазм, и в то же время ехидный голосок подкидывал мысль, что ничего в этом криминального нет. А если прикинуться недалёкой дурочкой, то и вовсе можно свалить всё на шантаж. Выбора то мне не оставили. Значит, нужно выходить из положения с минимальными потерями.
Тем более, хорошо же было.
Сама я так не умела. Оргазмы разительно отличались.
Я отвлеклась и пропустила момент, когда Илья Николаевич достал влажные салфетки и принялся меня обтирать.
— Я сама.
И снова это чёртово:
— Нет.
Ещё несколько встреч — и я заделаюсь заядлым матерщинником. Тем более, запас слов позволяет. Школьники едва ли не ежедневно просвещают, думая, что учителя глухие и ничего не слышат.
Я позволила за собой поухаживать. Хотя последнее определение было сомнительным. Ещё меня смущала наша нагота. Илья Николаевич не спешил одеваться. И меня тормозил. Такое впечатление складывалось.