Случайная помощница монстролога
Шрифт:
Один шаг на лужайку, другой, и вот ящерица уже показалась полностью, а следом за ней появился и Арвин. Он шёл, выставив перед собой святящуюся левую руку. Желтоватое сияние, исходившее от неё, пульсировало и, гипнотизируя молоха, заставляло его пятиться в сторону арочного коридора, отделявшего лужайку от леса.
Я завороженно наблюдала не за тем, как монстролог молча и уверенно направлял ящера, а за его светящейся рукой, будто и сама стала подконтрольным ему зверем. Сила этого света потянула меня вперёд, и я сделала шаг, наступая
— Хрусть, — отозвалась она из-под моей подошвы.
Свет вокруг руки Арвина замигал и погас, а ящерица, очнувшись от влияния, заревела громче прежнего и, переступив задними лапами вбок, махнула одним из шипастых хвостов, целясь в монстролога.
Едва успев среагировать, он пригнулся, создал печать и с её помощью оттолкнул молоха к одной из арок. Ещё одна печать — и ревущая ящерица отлетела дальше. Её хвосты, беснуясь, прорывали колеи в траве, разбрасывая вокруг землю. Один из шипов задел арку, и в воздух полетел отвалившийся камень. Неудивительно, что в стенах замка были пробоины.
Не желая подчиняться, ящерица встала к арке боком, и толкать её дальше казалось бессмысленным.
Тогда Арвин, руша моё легкомысленное представление о работе монстролога, совершил трюк, достойный лучшего голливудского каскадёра. Когда ящерица в очередной раз махнула хвостом, он уцепился за огромный шип, пролетел над ней и спрыгнул на её голову. Из рук монстролога вырвались светящиеся, полупрозрачные верёвки, обвили шею ящерицы, словно уздечка, и стали направлять монстра.
Арвин выглядел, как бесстрашный укротитель, и таки загнал ящерицу в арку. Но едва я успела облегчённо выдохнуть, как со стороны леса раздался грозный рёв, а следом крик Арвина. Такой, что у меня не оставалось сомнений, — хвост ящерицы его всё-таки задел.
Ящик, который я всё это время держала в руках, полетел на траву, а я побежала к арке. Не знаю, что я собиралась делать с бешеным монстром, но оставлять Арвина раненым даже не пришло мне в голову.
Я бежала, что было сил, и уже оказалась под аркой, но с разбега влетела во что-то упругое и невидимое, будто в натянутую сеть. Попробовала сделать шаг вперёд, но прозрачная преграда меня не пустила.
— Арвин, что с вами?! — крикнула, пытаясь выглянуть из-за арки.
— Разве я разрешал называть меня по имени? — донеслось сбоку. Голос был спокойный, но в нём чувствовалось напряжение.
— Вы ранены? — спросила, прислушиваясь к его шагам.
— Ерунда, — ответил он, наконец, появляясь передо мной и с лёгкостью проходя через невидимую преграду.
Но я ему не поверила и принялась осматривать его с головы до ног, зашла за спину и ахнула.
— И это вы называете ерундой?
Сюртук на его левой лопатке был изорван и пропитан кровью.
— Господин Макрой, — процедила я, ощущая, как в душе зреет буря. — Немедленно, — пригрозила ему пальцем, — сейчас же идёмте обрабатывать рану. И вообще, — я ткнула в прозрачную преграду, — что это за ерунда? Почему я не смога пройти?
— А вам хотелось бы? — удивился он. — Поверьте, Эрна, трёххвостый молох не самое страшное чудовище в этом лесу.
Ну, с чудовищами я, конечно, встречаться не торопилась, но всё же…
— Вас ведь могли ранить серьёзнее, а я даже помочь не в состоянии, — продолжала настаивать, при этом беря его под руку и уже направляя к замку.
Какое-то время он наблюдал за мной с нескрываемым изумлением, но в итоге вернулся к своему привычному настрою.
— То есть вы готовы отбивать меня у молоха? — поинтересовался он, ухмыляясь.
— Ну… отбивать это громко сказано… — протянула я виновато. — Но всё равно. Не думаете же вы, что я оставила бы вас истекать кровью?
Арвин лишь хмыкнул в ответ. Уже в замке, минуя холл, мы дошли до лечебной комнаты, и я, как ураган, бросилась раскрывать ящички в поисках знакомых приспособлений, но нашла только повязку, напоминающую бинт.
— Зелёный пузырёк на полке справа, — подсказал мне Арвин, усаживаясь на табурет. — Эссенция мирсенны отлично обеззараживает.
Приоткрыв крышку, я втянула воздух носом. Аромат оказался настолько горьким, что к глазам подступили слёзы.
— Насчёт обеззараживания не знаю, но в чувства она приводит отлично, — прокомментировала, ставя эссенцию на стол и отрезая небольшую полоску бинта. — Сюртук придётся снять, — бросила Арвину через плечо.
— Как скажете, Эрна, — согласился он.
Наступила тишина, которую нарушил только стук пузырька с эссенцией мирсенны, когда я вернула его на стол, предварительно смочив бинт, и резкое дыхание Арвина. Он втянул воздух так, будто получил ещё один удар.
Я невольно оглянулась. Сюртук, уже расстёгнутый, застрял на его раненом плече, и Арвин, морщась, пытался опустить его ниже.
— Давайте помогу, — предложила, не в силах наблюдать за его муками. — Ну, во-от, — сюртук был уложен на стол, и подошла очередь рубашки. — С ней тоже помочь? — спросила, ощущая неловкость.
Арвин, задумавшись на минуту, кивнул, и я принялась расстёгивать пуговицы на некогда белоснежной рубашке. Одна, вторая, третья. Дойдя до последней, я осторожно начала стягивать ткань, стараясь не задевать рану. Но на мгновение моё внимание переключилось на нечто, что я совершенно не ожидала увидеть. Я дёрнула рубашку чуть сильнее нужного.
— Ай-й, Эрна, аккуратней! — пожаловался Арвин.
— Простите, — я окончательно избавилась от изорванной и испачканной кровью ткани и принялась рассматривать то, что под ней скрывалось — подтянутое, жилистое тело, расчерченное целой сетью витиеватых татуировок, изображающих печати и символы. Они покрывали руки от запястий и уходили на плечи и спину. Отдельные, явно имеющие собственный смысл, они красиво вплетались в общий рисунок и перекликались друг с другом. И только две из них разительно отличались.