Случайная свадьба (+ Бонус)

Тоцка Тала

— Тебе никто не поверит, — чеканит сводный брат, не отрывая взгляда. И тут меня осеняет, а одновременно с пониманием наваливается дикая усталость.

— Ошибаешься, Максуд, — говорю, привалившись к стенке, — все поверят. Меня мама в клинику возила, меня осматривали. Можно легко проверить по записям. Так что ничего ты не сделаешь, потому что ты не убийца. Дурак, но не убийца.

Он совсем близко, нависает надо мной, а мне уже не страшно. И правда, пусть лучше убьет, чем терпеть его липкие недвусмысленные взгляды.

— Что? — он отталкивается от стены и смотрит на меня с потрясенным видом. А потом внезапно падает на колени. — Давай уедем вместе, поехали со мной, прошу тебя. Я тебя увезу, будешь жить как королева, все, что хочешь для тебя сделаю. Будь моей, Марта, только моей…

Он хватает меня за руки, а мне так противно, будто слизни по коже ползут. Максуд исступленно шепчет, его ладони потные и скользкие, меня передергивает от омерзения.

А что будет, если ударить его ногой? В самое уязвимое для мужчины место? Размах небольшой, конечно, но мне главное его на время обездвижить. Почему я ни разу не посмотрела ролик о женской самообороне?

Внезапно воздух взрывается сигналом вызова, мы оба вздрагиваем. Это телефон Максуда, он достает его из заднего кармана джинсов и с досадой кривится.

— Да, отец.

— Дядя Азат! — кричу во всю глотку. — Я…

Рот закрывает все та же скользкая ладонь, тяжелое тело прижимает меня к стене.

— Все в порядке, отец, да, Марта здесь. Я уже везу ее домой. Хорошо, — он отключает телефон, придавливает второй рукой шею и зловеще сипит над ухом: — Только попробуй ему рассказать! Мне ничего не будет, а тебя в доме закроют, про фитнес и бассейн забудешь. А как уедешь, я на матери твоей отыграюсь, не будет ей тут жизни.

— Пошел к черту! — отбрасываю его руку и выхватываю из верхнего кармана телефон. — Я сама доберусь, не вздумай за мной идти!

Опасаюсь, что брат бросится за мной вдогонку, но на улицу выхожу беспрепятственно и сразу же ловлю свободное такси.

Дома только мама, она выходит мне навстречу с улыбкой, а меня начинает трясти.

— Мама, — говорю с порога, — где дядя Азат? Я хочу с ним поговорить.

— Что случилось, дочка? — обеспокоенно заглядывает она мне в глаза.

— Меня чуть не изнасиловал Максуд. Я хочу заявить на него в полицию!

— Что? — теперь она смотрит потрясенно. — Что ты такое говоришь, Марта?

Коротко рассказываю, как сегодня Максуд заманил меня к себе в квартиру, и каким чудом мне удалось уйти оттуда невредимой. Мама слушает, опустив голову и поджав губы, а когда я заканчиваю, натыкаюсь на умоляющий взгляд.

— Ты все не так поняла, Марта! Максуд не стал бы причинять тебе вред.

— Вред? Да он и убил бы меня, если бы твой муж не позвонил, мама! Он бешеный, его надо в полицию сдать! — вскрикиваю возмущенно, но, глядя на мамин измученный вид, осекаюсь. По ее лицу текут слезы, и я хватаю ее за плечи. — Мам? Что такое, почему ты плачешь?

— Не делай этого, дочка, — качает она головой, вытирая слезы, — Максуд старший сын, наследник. Сын Наиды. Если ты напишешь заявление в полицию, ты опозоришь Азата, а нас с тобой все равно сделают виноватыми.

— Но почему? — теперь я смотрю потрясенно.

— Потому что мы чужие здесь, пришлые. Во всем будешь виновата ты, что его спровоцировала, и я, потому что ты моя дочь. Нам не поверят, Марта, меня так и не приняли здесь из-за Наиды, жены Азата.

— Это правда, что ты увела Азата из семьи?

— Правда, — теперь она горько плачет, и мне ее ужасно жаль, потому что я понимаю, как одиноко ей живется в чужой стране, где она нужна только мужу. — Я влюбилась в Азата без памяти, ну ты сама видишь, какой он. Твой отец меня бросил, сам женился, мне было так одиноко! Азат тоже влюбился, сказал, что разведется с Наидой. Мы стали вместе жить, там, у нас. А потом она умерла, и Азат меня сюда привез. Тут его сын, родители. И мне рассказали, что она из-за меня умерла, с горя, но я подозреваю, что она с собой покончила, просто о таком никто не скажет, грех это большой. Максуд меня ненавидит, прямо говорит, что это я его мать извела.

— А почему ты Азату не пожалуешься? — мне все еще сложно не запутаться во всех этих перипетиях.

— Так я и в самом деле виновата, доченька, — шепчет она еле слышно, — нехорошо чужого мужа из семьи уводить. Я не должна была с ним в отношения вступать, пока он с женой не разобрался. Может, он перегорел бы и остался в семье. Это я теперь такая умная стала, я и на могилу к этой Наиде ходила прощения просить.

— Поехали, — встаю и беру ее за руку, — собирайся.

— Куда? — испуганно отнимает руку мама.

— Куда-нибудь. Я буду работать, и ты тоже, ты молодая еще. Мальчиков с собой заберем, а Азат если тебя любит, за тобой приедет.

— Нет, Мартуся, — она смотрит виновато и опускает голову, — никуда я не поеду. Там у меня ничего нет, ни родителей, ни подруг. Детей у меня заберут, это же его сыновья. А отрывать Азата от его семьи я не хочу. Здесь у него бизнес, родители, и Максуда он любит без памяти.

— Тогда я уеду сама, — говорю решительно.

— Ты не торопись, — гладит меня по руке мама, — я поговорю с Азатом, скажу про Максуда, что он молодой, горячий, ты ему как искушение вечное перед глазами. Пускай отправит его куда-нибудь по делам, а там и с тобой решится.

Ее глаза смотрят с такой болью и ожиданием, что у меня не хватает духу сопротивляться.

— Хорошо, — киваю со вздохом, — только чтобы он убрался отсюда. Тогда останусь.

Мама сдерживает обещание, Максуд на следующий день выходит со двора с большим чемоданом. Азат ведет себя со мной приветливо и ласково, так что я немного расслабляюсь.

В фитнес-клуб я теперь езжу на такси, и через два дня как раз после очередной тренировки ко мне подъезжает машина. Оттуда выскакивают незнакомые мужчины, набрасывают мне на голову жутко воняющий тулуп и заталкивают в салон.