Случайная свадьба (+ Бонус)
Шрифт:
— Не отдам, — сцепив зубы, мотает головой муж, и еще сильнее прижимает меня к себе свободной рукой. Второй рукой он держится за перила ступенек, ведущих в воду.
Вокруг нас как поплавки из воды торчат наши бесполезные охранники и еще какие-то незнакомые мне мужчины. То ли местная охранка, то ли просто сочувствующие граждане.
Я моргаю, чтобы лучше видеть мужа, а сама мертвой хваткой вцепляюсь в его плечи.
— Ты… — хриплю и закашливаюсь, — ты…
— Молчи, — Давид тоже хрипит, как будто это он тонул. Но я протестующе
— Зачем ты прыгал, Давид? Ты же мог покалечиться.
«Еще больше» я вовремя проглатываю, чтобы его не обидеть. Представляю, какие у моего мужа сильные руки, если он умудрился до меня доплыть, найти под водой, а потом вынырнуть со мной на поверхность. Я так практически сразу ушла под воду.
— Почему ты такая непослушная, Марта? — вместо ответа начинает отчитывать меня муж. — Непослушная и упрямая? Я же просил тебя, поехали домой…
Не даю договорить и обвиваю его шею руками.
— Прости! Я не хотела! Я не думала, что она решит меня утопить!
— Не утопить. Скорее, выставить тебя на посмешище. Или… — Давид вглядывается в мое лицо. — Ты что, плохо плаваешь?
— А ты не видел? — фыркаю и снова закашливаюсь. — Точно как топор. Один в один.
— Марта, девочка, как же я испугался…
Давид утыкается лбом в мой лоб, и я ловлю себя на том, что мы с ним сейчас на одном уровне. Как если бы он крепко стоял на ногах, как на том снимке.
— Давид Давидович, ну давайте мы вас вытащим, — занудным голосом заводит Зураб, и Давид нехотя передает меня Анзору.
У бортика столпился народ, нас уже ждут с пледами наготове. Тут же стоит кресло Давида. Анзор вытаскивает меня из бассейна и осторожно ставит на ноги. Мне на плечи сразу же набрасывают плед.
— Как вы, стоять можете? — спрашивает с опаской охранник.
— Конечно, Анзор, не переживай. Со мной все ок, — отвечаю бодро и теряю сознание.
Я лежу в незнакомой комнате на незнакомой кровати. Горит ночник, но он совсем не спасает. Такое ощущение, будто я все еще под водой, потому что вижу только смутные очертания мебели у стен.
— Наконец-то ты проснулась, — слышу шепот над своей макушкой.
Продираюсь сквозь сознание и чувствую, что моя голова лежит на чем-то твердом. Тянусь рукой, пробую.
Плечо. Судя по твердости, мужское. Пытаюсь привстать, вглядываюсь в мужчину, на котором лежу, и меня бросает в холодную дрожь.
— Ты! — яростно шиплю. — Опять ты!
— Марта, что с тобой? — звучит испуганный голос, а я хочу дотянуться, чтобы вцепиться в его обладателя. Но руки безвольно падают обратно, и мне остается только шипеть.
— Обманщик! Бессовестный лжец!
— В чем я тебя обманул, Марта?
— Не прикидывайся дурачком, Росомаха!
— Какая росомаха, ты что, бредишь? Я твой муж! — отбивается от меня Росомаха, а я не просто уверена. Я точно знаю, что это он.
— Ты не мой муж! У меня есть настоящий муж, Давид. Он
— Я? Опоил? Что за чушь!..
— Нет, не чушь. Мне приснился сон, что я вышла за тебя замуж. Что это наша брачная ночь, а ты мой муж. Но ведь ты знал, что это не так, знал! И все равно воспользовался мной. Зачем ты вообще меня подобрал на той дороге?
Мне кажется, что я кричу, но из груди вырывается лишь хриплый шепот. Голос совсем меня не слушается, руки тоже не слушаются. Я сжимаю кулаки и хочу ударить Росомаху, но даже всех сил хватает только на то, чтобы безвольно стучать ими о грудь, которая кажется каменной.
И тут я проваливаюсь куда-то. Комната исчезает, исчезает ночник, а вместе с ними исчезает Росомаха. Из глаз непрерывно текут слезы, я снова упираюсь во что-то твердое.
— Успокойся, Мартуся, успокойся, — кто-то перехватывает мои руки, и я облегченно всхлипываю.
— Бабуля…
— Да, да, это я, — она гладит меня по голове и укладывает на свою усохшую затвердевшую грудь. — Ложись, моя милая, и спи.
Я продолжаю всхлипывать, но бабуля безостановочно гладит меня то по голове, то по плечам, то по спине, и я постепенно успокаиваюсь.
— Какая ты неудобная стала, — бормочу, устраиваясь поудобнее.
Бабуля ничего не отвечает, лишь заботливо укутывает меня одеялом.
— Спи, Мартуся, — шепчет у меня в подсознании знакомый голос.
Я его не узнаю, знаю только, что он мне очень дорог.
Внезапно осознаю, что так и не спросила ни у Росомахи, ни у бабули, куда делся Давид. Но сил на то, чтобы спрашивать о Давиде, у меня уже нет, и я проваливаюсь в сон, как будто внутри отключили источник питания.
Глава 26-1
Открываю глаза и вижу над собой незнакомый потолок. Голова гудит, будто это не голова, а колокол кафедрального собора в родном городе. И вообще такое чувство, что я не проснулась, а очнулась.
Обвожу глазами комнату — похоже на отельный номер. Но испугаться не успеваю, взгляд утыкается в мужа, который сидит возле меня в своем космическом кресле и спит. Руки сложены на груди, голова запрокинута, глаза закрыты.
Он даже в такой неудобной позе красивый!
Некоторое время им любуюсь, пока не спохватываюсь. Как я тут оказалась и почему Давид спит в кресле? Напрягаю память, но из последних вменяемых воспоминаний получаю только холодную воду и мужа, который меня спас. Дальше начинается полнейшая дичь.
Хотя, чему я удивляюсь? Весь последний месяц моей жизни это слово описывает как нельзя лучше.
Так вот. Мне снились сны. Сначала Росомаха, потом бабуля. Бабуля ладно, а вот зачем приснился Росомаха, не имею ни малейшего понятия. Зато хорошо помню во сне свое ощущение, что где-то рядом был Давид. Совсем рядом. И вот пожалуйста, он здесь.