Случайно влюбилась в… Бога?
Шрифт:
Он пытался меня рассмешить, но я была не в том настроении.
– Это ты продолжаешь утверждать, что "обычный парень", поэтому назови свое настоящее имя, и я буду тебя звать им.
"Ты можешь звать меня жеребцом пылающей любви или красавчиком".
Ладно. Это было весело. Я засмеялась.
– Звучат как сценические псевдонимы порнозведы. И мне жаль, но сомневаюсь, что твои фантазии материальны. Как тебе такое имя – самовлюбленный
"Гай пойдет".
– Договорились.
"Нужно в последний раз пробежаться по плану", – сказал он, тоном, который использовал тогда, когда не хотел, чтобы я начинала спор. Строгим, но все же гипнотическим и очаровательным.
У меня началось покалывание в пальчиках на ногах и еще в некоторых неприличных частях тела. Жестоко так со мной играть. Зачем он так?
– Прекрати воздействовать на меня этим своим голосом или разговор окончен.
"Не имею ни малейшего понятия, о чем ты, но мне нравится, как твое сердце начинает быстрее биться, когда я так делаю", – произнес он тем же проникновенным голосом.
У меня затвердели соски. Придурок.
– Спокойной ночи.
"Ладно, – сказал он обычным голосом. Я тут же расслабилась. – Помнишь фразу, которую я тебе сказал? Без нее ты не сможешь снять проклятье и освободить меня".
Он говорил, что, если произнести фразу неправильно, можно вызвать какую-то плохую энергию. Так банально.
– Да, и я не стану ее повторять. – Я сжала кулаки на случай, если он вновь начнет свои манипуляции голосом.
"Еще раз".
– Я запомнила. Ясно? Еду прямо в маленькую деревушку с дурацким названием Бакалоо…
"Бакалар", – поправил он.
– Неважно. – Будто в этом был смысл. – Затем иду по следу в джунгли.
Проклятье. Казалось, это было сумасшествием. Я и в правду, на полном серьезе собиралась это провернуть? Да. Абсолютно, да.
"И главное правило, не…"
– Отклониться от маршрута, – прервала я его. Он уже провел двухчасовую лекцию о том, как опасна та часть Мексики. На границе процветали торговцы наркотиков. И я задумалась, не они ли те "плохие люди", которые поймали его заклинанием?
Если да, срань господня, мир погряз бы в куче проблем. Федералы Мексики должно быть обменивали свое оружие на книги о Гарри Поттере.
– Я поняла. Теперь я могу закончить собираться, помыться и лечь спать?
"Знаешь, я бесконечно
Я ненавидела, когда он становился милым. От этого я смущалась своих чувств к нему. А значит мне тяжелее будет уйти.
– Ты уже об этом говорил, но не похоже, чтобы ты предоставил мне выбор. Я делаю это не для тебя, а себя.
На самом деле, для нас обоих, но Гаю не следовало знать об этом. Мне стало его жаль, после того, как узнала, что он так долго был пойман в ловушку.
"Тебе приходило это в голову?"
– Что?
"Что будешь скучать по мне, когда я уйду из твоей жизни?"
Я не могла перестать об этом думать, пронеслось у меня в голове. Я напугана, нет… буду свободна. Нет… в ужасе. Гай был частью моей жизни больше, чем я могла бы вспомнить. Конечно, он был сущим наказанием, но я точно к нему привязалась.
– Я буду скучать по тебе, как по вросшему ногтю.
Он рассмеялся. "Ой. Как противно ты кусаешься, малышка-сурикат. А что будет, скажи я, что наши активные отношения не должны заканчиваться? Я знаю, что ты давно жаждешь встретиться со мной и вглядеться в мое красивое, мужественное лицо", – сказал он.
– Нет. Это не смешно. Ты разрушил значительную часть моей жизни, и теперь заставляешь рискнуть ей, чтобы вернуть мне эту часть обратно.
"В мои намерения не входило вредить тебе. Ты это знаешь. Для моего мира ты важнее всего. Все, что я когда-либо хотел, заботиться о тебе".
Он действительно видит вещи таким образом? Помню, когда я была маленькой, у меня всегда возникало чувство, что ничто в мире не может ранить меня, когда он был рядом. Но это чувство быстро улетучилось, когда в шесть лет в школе настояли провести мне психиатрическую оценку. Я подозревала, что они хотели что-то сделать с тем, что я постоянно напевала строчку на итальянском из Мадам Баттерфляй, любимая опера Гая. К тому же я настаивала, что мой воображаемый друг настоящий. Вроде как, пугала людей.
Сразу после этого, Гай сказал, что на какое-то время должен покинуть меня, но всегда будет рядом, если он вдруг мне понадобиться. Несколько недель я была в подавленном состоянии, молила Гая ответить, но он молчал. Когда мне стукнуло пятнадцать, он наконец вернулся. Он не сказал почему, но подозреваю, что из-за того, что я открыла для себя парней. К сожалению, они не находили для себя меня, пока я не стала намного старше, и к тому времени было слишком поздно. Меня завербовал таинственный Гай.