Случайно... история Симил?
Шрифт:
Я шла через маленький город к храму Бастет, надеясь найти Минки. Освободив её, я бы вернулась в сенот, в свой мир. Но что скажу своим братьям? Что влюбилась в смертного, а потом позволила какому-то жрецу Майя превратить его в чудовище, поделившись с ним своим светом?
Войдя в зловеще пустой храм и начала обыскивать камеры. Одна, две, три пустые камеры.
— Проклятье! Минки! Где ты? — Мне нужно выбираться, необходимо бежать от боли.
— Здесь ты её не найдёшь. — Нармер возник из воздуха прямо у меня на глазах. Он был одет в простую ткань, обёрнутую
Я отпрянула.
— Кто ты?
Он улыбнулся и вытер свежую кровь, прилипшую к губам.
— Кто мы? — поправил он.
— Мы?
— О да, наших новых видов много. Пятеро моих братьев и сестёр пострадали от колдовства Митнала. И это только предположение, потому что мы связаны кровью. Естественно, борьба за власть началась почти сразу, поэтому каждый создал своих детей. Моя армия растёт быстрее, потому что я самый сильный.
— Армия? — Отлично. Что же я натворила? Мне нужно вернуться домой и рассказать всё братьям. Нужно уходить отсюда к чёртовой матери, пока у меня не случился нервный срыв. Человек, которого я любила, мёртв. Мёртв! Его заменило это холодное, властолюбивое чудовище. — Мои благословения тебе и твоей новой семье. Где мой единорог?
Нармер зарычал мне в лицо.
— Где тебя черти носили?
— Меня? О, ну знаешь. Здесь. Там. Натолкнулась на пару красавчиков на Карибах, — солгала я. — Если пальма качается, не беспокоить. Где, чёрт подери, Минки?
Нармер ударил меня о стену, выбив весь воздух из лёгких.
— Твой зверь мёртв.
Ублюдок.
— Ты не можешь убить единорога, они сделаны из чистого света.
— Я велел Митналу исправить это, прямо перед тем, как высосать кровь из его тела. А потом осушил и твоего единорога. Она была… — он глубоко вздохнул, — восхитительна.
Ушлёпок!
— Это невозможно. Ты лжёшь!
— Невозможно? Невозможно, — закричал он. — Посмотри на меня! Посмотри, что ты со мной сделала! Нет ничего невозможного.
— Но я… — Я не знала, что сказать. И не собиралась признаваться, что любила его и пыталась спасти. — Думаю, ты получил по заслугам за то, что издевался над богиней!
«И убил мою Минки!»
Я отвернулась. Но тут меня осенила мысль. Он зло. Я богиня. И я могла исправить ошибку. Не этого мужчину я полюбила, это его тёмная, извращённая версия. Я вытянула руку, призывая дар забрать душу, и прижала ладонь к груди Нармера. Я заберу назад то, что ему дали.
Ничего.
Я уставилась на него. Он смотрел в ответ, явно довольный собой.
— Что-то ищешь? — спросил он.
— Твоя душа? Кажется, она пропала.
— Я мёртв! У меня нет души, богиня. Ты проиграла.
Самодовольный придурок! Я влепила ему пощёчину. Обычно после этого человек пролетал через всю комнату. Но не Нармер. У него даже голова почти не двинулась. А мне было немного больно.
— Ты мне не навредишь, — сказал он. — Я силён. Я бессмертен. Совсем как ты.
Он схватил меня за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал. Я дёрнулась и выпустила волну энергии, чтобы отогнать его. Но ничего не вышло.
Он
— Отпусти меня! — взвыла я.
Он так и сделал, а затем склонил голову.
— Как пожелаешь, моя богиня.
— Это ещё не конец, и как только другие боги узнают о тебе — а они узнают — тебя уничтожат.
В его глазах сверкнуло высокомерие.
— Уверен, уже знают. Твой брат Кинич случайно появился в тот день, когда я преобразился. Он много месяцев изучал наш вид. Кажется, мы его совсем не беспокоим. Наоборот, мы стали лучшими друзьями.
Что? Кинич одобрял этих высасывающих душу демонов?
— Я тебе не верю. Кинич добр и чувствителен. Он никогда этого не…
— Он видит в нас доказательство того, что перемены возможны. — Нармер небрежно махнул рукой. — Он вдохновлён нашим видом. Настолько, что вернулся и занял своё законное место в качестве вашего лидера, чтобы начать новую эру.
— Лжёшь, — прошипела я.
— Можешь не верить мне. Спроси его.
— Ох, спрошу! Даже не сомневайся, приятель! После того, как заберу твою голову! — Я сделала выпад, и он швырнул меня на пол, придавив своим телом.
В глазах Нармера плескалась ярость.
— Ты так слаба. Что я вообще в тебе нашёл? — прорычал он.
— Ты увидел то, чего никогда больше не увидишь. Ты не подходишь богине. И никогда не подходил. А теперь ты всего лишь жалкое кровососущее насекомое, ничуть не лучше пиявки или комара.
— А комар может это сделать? — Он двигался так быстро, что я успела заметить лишь размытое пятно его руки, когда почувствовала, как моя голова отделяется от тела.
Сукин сын! Этот крысиный ублюдок оторвал мне голову. Да, я пыталась высосать душу из его тела и покончить с ним, но это после того, как увидела, что он убил ту женщину, осушив её, и признался в убийстве Минки.
Месть. В голове было лишь желание мести, требующее увидеть дневной свет. Из-за мести я заставила сенот создать очередное тело и выплюнуть меня, а не вернуть в мой мир, где мои братья гадали, что со мной стало. Месть заменила мне каждую унцию любви, которую я питала к Нармеру.
О чём я только думала, когда так увлеклась этим человеком? Я вела себя как изголодавшийся по любви ребёнок, бросаясь на первого встречного, предлагающего ласки.
Я бы поставила свою жизнь на то, что он всё подстроил и подговорил жреца. Ловушка. Что ж, я никогда больше на это не куплюсь. Никогда. И отомщу ему. Клянусь.
Я выползла из сенота и плюхнулась на влажную землю, прислушиваясь к своему дыханию, к стуку сердца, к птичьему щебету.
Я найду дорогу назад и убью его. На этот раз я приду подготовленной. Снова пересекать хренов океан на украденной шлюпке? Фиг там. Я застонала. Почему люди не могут изобретать быстрее? Я бы с радостью взяла грёбаную «Санта-Марию» Христофора Колумба! А этот корабль, как только появится, превратится в кишащий крысами кусок дерьма.
Мне следовало вернуться в свой мир и выяснить, что же на самом деле знал Кинич.