Случайно... Конец
Шрифт:
Тимоти постучал по стеклу камеры Маакса.
— Готовы, сэр?
Маакс кивнул.
— Сэр?
А точно. Тимоти его не видел.
— Да, Тимоти. Готов.
Краткая прогулка и поездка на лифте из подземной тюрьмы привели Маакса ко Двору Богов. Все выглядело именно так, как можно себе представить: во главе зала, за длинным каменным столом на возвышении с неоклассическими римскими колоннами по обе стороны, стояли четырнадцать пустых мраморных тронов. Проход шёл по центру, между десятью рядами каменных скамеек, и единственный деревянный стул (для подсудимого) стоял впереди.
Маакс
Один из стражников Учбен объявил богов и все присутствующие встали.
Пенелопа, которая выглядела так, словно только что проглотила головной убор Бизз, заняла своё место в середине длинного стола рядом со своим мужем Киничем. На ней были простые джинсы и футболка, а тёмные волосы были заплетены в аккуратную косу. Кинич, который был стандартного роста божества, тоже был одет без излишеств в джинсы и футболку. Оба выглядели так, словно были недовольны своим присутствием. Кто мог их винить? Эти двое недавно пережили собственные потрясения. Они, наверное, хотели оказаться дома в постели, радуясь тому, что конец света всё-таки не наступит, и их ребёнок родится в жизни, наполненной вечной любовью.
Оставшиеся боги заняли свои места? и Пенелопа с тяжёлым вздохом включила айпад.
— Я открываю дело против божества, известного как Маакс, которого обвиняют в нарушении священных законов… чёрт возьми!
Она бросила стилус и сердито посмотрела на Кинича.
— Это чушь! Зачем? Мы все знаем, что Мааксу не место на суде.
Кинич взял её за руку.
— Дорогая, мы уже говорили об этом.
— Нет! Это я говорила утром. Ты меня игнорировал.
Кинич почесал затылок.
— Я просто пытался объяснить, что таковы наши законы. Я создал их, чтобы защитить людей от злоупотребления нами властью.
— О, понятно. Твоё гигантское раздутое мужское эго не хочет признать, что ты совершил ошибку, так?
Бирюзовые глаза Кинича стали черными.
— Н-н-нет, милая. Я просто…
— Ты просто что? Хочешь увидеть, как Маакс исчезнет навсегда? И всё потому, что он спас несколько тысяч женщин Пиел; пытался остановить апокалипсис; спас Эшли и сделал кучу других правильных вещей, например, убил инкуба, спас Иш Таб, застрявшую в портале; и боги знают, что ещё за бескорыстная чушь? Серьёзно? Кинич заскрежетал зубами.
— Наши законы…
— Законы-хремпоны! — рявкнула Пенелопа. — Мы их меняем!
— Но…
— Никаких «но», — перебила она. — Мы с тобой возглавляем Дом Богов; ты и я — муж и жена. — Она положила ладонь ему на щеку и с любовью посмотрела в глаза. — Разве ты не понял, малыш, что вместе мы способны на всё? Мы должны изменить мир. И пришло время богам эволюционировать.
Маакс улыбнулся. Пенелопа была послана богами. Такая умная женщина. И идеальная пара для его брата.
Фейт, одетая в крохотное платье с поясом и в белые сапоги, выглядя, как
— Что ж, чтобы изменить божественный закон, нужно единогласное решение, а моего ты не получишь. Наши законы прекрасно работали десятки тысяч лет, и я не вижу необходимости менять их просто потому, что это удобно.
«Как предсказуемо. Ну, поехали».
— Уверена, Фейт? — спросил Маакс.
Фейт взглянула на него или на стул, он не был уверен.
— Конечно.
— Ну, — начал он, — наши законы гласят, что их можно изменить только единогласным голосованием всех четырнадцати божеств. А ты ведь не настоящее божество.
Зал дружно ахнул, и Фейт побледнела
— Я… я понятия не имею, о ч-ч-чём ты г-г-г-говоришь, — заикаясь, ответила она, но глазки у неё забегали.
— Фейт? — произнесла Пенелопа. — О чём говорит Маакс?
Симил, сидящая за Мааксом, подняла руку.
— О! Я знаю! Позвольте мне. Дайте я скажу!
Пенелопа посмотрела на Симил, потом на Фейт.
— Фейт? — Но та смотрела в пол. — Хорошо, Симил, расскажи.
— Я? — Симил невинно округлила глаза. — Думаю, настала очередь Маакса говорить.
Пенелопа проворчала:
— Маакс? Что происходит?
— Не смей, Маакс! — рявкнула Фейт.
— Фейт — не божество, — сказал он. — Она фальшивка.
Эшли зачарованно наблюдала за разворачивающейся драмой. Рыжеволосая леди, Эмма, настояла, чтобы она пришла на этот суд. Зачем? Она не знала. На самом деле она многого не знала.
Но знала, что сошла с ума, потому что всё не по-настоящему. Люди, сидевшие в передней части комнаты, представляли собой сочетание сюрреалистического и прекрасного, причудливого и пугающего.
Мужчины, высокие, как баскетболисты, были просто прекрасны и сложены, как бронированные танки.
А женщины в десять раз красивее любой модели Victoria's Secret, но были одеты в самые разные наряды.
Зал суда был заполнен странным сборищем людей — крупные, красивые мужчины (многие в кожаных штанах), солдаты в чёрном, которые выглядели как наёмники, и несколько сотен женщин всех форм и размеров, стоящих в задней части. Но больше всего её поразило то, что все взгляды были прикованы к пустому стулу, который говорил. Должно быть, галлюцинации. И можно было бы предположить, что после такого её надолго закроют в комнате с мягкими стенами, но… Это больше напоминало рекламный ролик блендера, который она видела по телевизору сегодня утром. Но подождите! Это ещё не всё!
Такое «не всё», что становилось страшно
Эшли хотела этот стул.
И не в смысле, что она хотела его поставить в столовую или кухню. Нет. Она хотела этого, как женщина хочет мужчину. С момента, как он заговорил, она возбудилась, и странное безумие похоти затопило каждый дюйм тела.
«Если это последнее, что сделаю, я сяду на этот стул голой».
Да, что-то в голосе стула окутало Эшли чарами соблазна и искушением.
«Я наелась грибов. Если бы только могла вспомнить почему. Наркотики — так не круто. Мартини с другой стороны… Думаю, он мне нравятся».