Случайные связи
Шрифт:
Однажды Амели спустилась в соседний магазинчик, чтобы сделать ксерокопию, и вслед за нею, неосмотрительно оставив на улице свои чемоданы, вошла эта женщина. Она держала конверт, в котором лежали какие-то бумаги — счета, скорей всего, подобранные на террасах кафе, обрывки бумаги, поднятые с земли, рекламные листовки и опавшие листья. Заметив, что Амели ее разглядывает, она объяснила, что собирает материалы для одного дела, ей не хватает нескольких документов, а так досье практически все собрано.
— И что это за дело? — поинтересовалась Амели.
— Это дело о возвращении мне имени. Потому что у меня
— Кто же украл у вас имя?
— На самом деле я родилась без имени, одни инициалы. Именно поэтому я не могу работать.
Сказав это, она протянула конверт молодому человеку, делавшему копии, и попросила сделать десяток экземпляров этих «официальных документов». Совершенно очевидно, она была не в себе.
А за несколько дней до отъезда в Довиль Амели обнаружила, что женщины больше нет. Она исчезла. Но еще сильнее ее поразило другое — то что женщина оставила один из своих чемоданов, а именно красный. Вернется ли она за ним? Амели колебалась: ей бы очень хотелось узнать, что там лежит, но она не решилась пойти и открыть его.
И вот теперь, на берегу моря, она вдруг натыкается на тот самый чемодан. Через мгновение подошла женщина и взяла его. Было видно, что ей тяжело его нести. Ну конечно же, это совсем другой чемодан, это просто красный чемодан, каких тысячи. Женщина выглядела молодо. Со спины она даже казалась красивой. Амели провожала ее взглядом до самого лифта. Когда двери лифта закрылись, Амели так сильно огорчилась, будто потеряла близкого человека.
— Помнишь женщину с чемоданами? — позже спросила она у Тристана.
— Ту, что жила внизу?
— Да. Так вот, она пропала. Странно, не правда ли?
Ей хотелось рассказать ему и про красный чемодан в холле отеля, но она не стала этого делать. Он бы и ее тоже счел сумасшедшей.
12.
Она пересекла холл отеля и вышла через парадный ход. Ветер оказался прохладней, чем она ожидала. Она перешла через дорогу и, дойдя до дощатых подмостков, сняла туфли. По пляжу она предпочитала ходить босиком. Это ощущение возвращало ее к чему-то изначальному, что было заложено в ней, напоминая что-то древнее, примитивное. Надо бы запретить людям надевать туфли на пляже, думала она.
На море был отлив. Доносились редкие крики чаек. Амели остановилась и закрыла глаза. От солнечного света под опущенными веками заплясали оранжевые точки, мелькавшие до тех пор, пока небо не скрылось за «веками» осени — тучами. Она вздрогнула и пошла дальше. На пляже почти никого не было. Величественная белизна залива манила с самого утра. Разноцветные зонтики были сложены. Казалось, декорации отказывались играть свои роли. Поначалу Амели решила найти красивую ракушку, чтобы отнести ее Тристану. Она любила их, особенно те, в которых «шумело море». Затем ей в голову пришла мысль разыскать дом, в котором два лета подряд она отдыхала со своими кузинами. Она была удивлена решимости, с которой взялась за это дело, будто этот дом, о котором она до сих пор ни разу не вспомнила, внезапно стал самым важным местом в ее жизни.
Как ей помнилось, он стоял на берегу моря, и идти надо было в сторону Блонвилля. Опознать дом было
По дороге она пытается припомнить что-нибудь еще. Ей вспоминаются отдельные моменты. Например, ночь, когда они с кузиной пошли гулять. Их комната соседствовала с ванной, окна которой выходили прямо в сад. Они дождались, пока все в доме заснут, и удрали. В одиночку она бы никогда не решилась на такое и до сих пор помнит, как ей тогда было страшно. Но кузина была куда смелей и, казалось, вообще ничего не боялась. Чем они занимались всю ту ночь? Странно, но этого она совершенно не помнила. Быть может, они отправились гулять в центр города? К казино? Или на пляж? Ей никак не удавалось вспомнить.
Ребенок бегал за целлофановым пакетом, который гонял ветер. Она посмотрела на небо. Уйдут ли эти облака? Казалось, наоборот, их становится все больше и больше. Она надела туфли и дальше пошла по тротуару. Все магазины закрыты — еще слишком рано. Внезапный порыв ветра, стукнула плохо закрытая створка ставня. «Погода портится», — сказала она вслух. Посмотрела вдаль, в сторону горизонта, чтобы прикинуть, сколько ей еще осталось пройти. Осознала, что понятия не имеет, далеко ли до цели, да и дорога казалась гораздо длинней, чем в ее воспоминаниях. Неплохо бы спросить направление. Она вошла в первое попавшееся кафе.
13.
Амели открыла дверь и тут же ощутила, как все взгляды устремились на нее — ее сковало чувство неловкости. Она подошла к стойке. Толстощекий тип выжидательно уставился на нее, от этого она почувствовала себя еще хуже. Он, вероятно, ожидал, что она у него что-нибудь купит, и она не решилась сказать ему, что всего лишь хотела спросить дорогу.
— У вас случайно не найдется сигарет?
Он утвердительно кивнул, и она купила пачку сигарет. А затем сказала ему, что ищет дом, который, как ей помнится, должен находиться где-то поблизости. Дом с мельницей, прибавила она.
— С мельницей? Тут у нас никаких мельниц нет!
— Ну, может, это и не мельница, а просто что-то похожее, что-то вроде башни, я не знаю. Я давно тут не была, но…
— Да нет же, говорю вам, — ответил он с некоторым раздражением. — Я знаю, что говорю, я тут уже тридцать лет живу. Вас неверно проинформировали!
Она хотела было настоять на своем, но в этот момент к стойке подошла недобро смотревшая на нее женщина и спросила, в чем дело. Амели поблагодарила и уже собралась уходить.
Обернувшись, в одном из уголков зала она увидела пару. Ее охватило удивительное чувство. (Мужчина смотрел своей спутнице прямо в глаза и держал ее руки, будто в чем-то признавался. Загадочно улыбаясь, та смотрела на него с не меньшим вниманием. Или же это была страсть?) И почему только эта совершенно банальная в общем-то пара произвела на нее такое впечатление? Задаваясь этим вопросом, она вышла из кафе. Теперь уж поздно ломать голову, не возвращаться же назад, ей надо было бы сесть за один из столиков и понаблюдать за ними. Амели взглянула на них последний раз через витрину, но увидела лишь отражение пляжа.