Случайный билет в детство
Шрифт:
Анекдот старый, но народ заулыбался. Я тряхнул головой, отгоняя все лишние мысли. Надо как-то разрядить обстановку. Слегка толкаю Расулова.
— Ты хочешь сказать, что у Олега в животе бомбы нет? — деланно удивляюсь я.
Ильяс непонимающе смотрит на меня. Подмигиваю, Ильяс сразу врубается.
— Ну, если смотреть в профиль… — Расулов встает сбоку от Савина и рассматривает его пресс, — и если принять анекдот за основу…
— А при чем тут анекдот? — настороженно спрашивает Олег.
— При том, — отвечаю я, копируя
Хорошо, что сейчас лето. Хохот грохнул такой, что была бы зима, нас всех накрыла бы лавиной. Вместо лавины раздался треск в кустах неподалеку, затем из них выскочила корова и сиганула через речку.
— Ой, смотрите, корова!
— Ничто не меняется в мире… — сквозь смех сказал Расулов.
Я обалдело проводил взглядом животное. Бедняга остановилась на том берегу, укоризненно посмотрела на напугавших её людей и принялась щипать траву. Потряс головой от чувства дежавю — нет, та корова была рыжей масти, а эта черная с белым пятном на груди, но обрывок веревки присутствует. М-да, чересчур подозрительные совпадения. Хотя… трава у реки густая и сочная, почему бы не пасти тут скотину?
— Ладно, ребят, — отсмеялся Ильяс, — пошли, нас ждут давно.
— А, зараза! — выругался Ульский.
Причина Серегиного возмущения вновь развеселила народ — он вступил в коровью лепешку.
— Сапер ошибается один раз! — Пошутил кто-то.
— Эта рогатая скотина большая эстетка, — возмущенно сказал Ульский, старательно обтирая туфли об траву, — жрет на том берегу, а гадить ходит на этот.
Я завороженно смотрел на Серегины телодвижения. Корова, лепешка, какие еще будут сюрпризы?
Наконец мы дошли до нашей полянки. На ней были установлены в ряд четыре больших палатки. На том же самом месте! М-да, а чего тут удивляться? Просто по-другому не поставить. Так как в основном спят ногами к выходу, то из-за уклона, всегда ставили палатки фасадом к реке. Напротив палаток костер, в обрамлении из валунов, а вокруг сидит толпа народа и слышна песня под гитару.
Нас увидели. И на душе потеплело — навстречу вышла Елена Михайловна. А она почти не изменилась. Такая же стройная и…
Ой! Смотрю ей за спину…
Вот действительно сюрприз так сюрприз! Следом идет Витя, то есть Григорьев Виктор Александрович, руководитель группы «Палитра». А за ним… вот кого я точно никак не ожидал увидеть тут, так это Генку Кима.
Как-то все вокруг закружилось, посыпались вопросы, Щупко рассказали о случае на плотине. Я тут же получил одновременно выговор и похвалу. Затем мы уселись кружком — рядом со мной Марина и Ильяс, напротив Елена Михайловна с Виктором и Кимом. Савин присел возле Марины. Остальные ребята разбрелись по поляне.
Мы сидели вокруг костра и разговаривали. В трех метрах на гитаре играл Алексей, тоже из «Палитры», но музыка нам не мешала.
— Ну, рассказывай.
— Что? — улыбнулся я.
— Ты вроде в военное поступал? — Спросил Генка Ким. — Вот с этого момента и начни.
— Поступил, — начал я, — учился, закончил, служил, и по сей день служу.
— Вот это по военному! — засмеялся Ким. — А подробней нельзя? Или военная тайна.
— Подробней? — я задумался.
Что им рассказать? Прикольные случаи из жизни? Так они только со службой и связаны. А в силу особенностей могут быть поняты не совсем корректно. Вот Расулов поймет. И тот, кто в МВД служил, тоже поймет. А детали спецопераций рассказывать как-то не принято. Этим пресс-служба занимается.
— Серега у нас скромняга, — сказал Савин. — Про недавний захват самолета слышали?
По виду присутствующих ясно — слышали.
— Конечно! — Кивнул Григорьев. — В прессе и на ти-ви об этом долго говорили.
— Так Сергей принимал непосредственное участие в освобождении заложников.
Изумленно пялюсь на Олега. Откуда он может знать об этом? Потом перевожу взгляд на Расулова. Ну, конечно же, от него. Укоризненно смотрю на Ильяса.
— Не смотри так, — махнул рукой тот. — Раз Олег ляпнул, не подумавши, то рассказывай, тут все свои.
Пришлось рассказать об операции, умолчав об некоторых особенностях.
— Страшно было?
Я кивнул, и пояснил — страшно всегда. Просто со временем к страху привыкаешь.
— А бомбу обезвредили саперы… — отмазался я от участия в разминировании. — Да, я там Коротова встретил!
— Василия Владимировича?!
— Да. Он нам очень помог. Террориста лично задержал!
Ребята заголосили, обсуждая эту новость. Постепенно разговор, к моему облегчению, незаметно свернул на воспоминания о школе и учителях — кто, где и как сейчас живет. Так как я единственный ничего об этом не знал, то в основном рассказывали мне.
— А я уже давно не Щупко, а Григорьева. — Рассказывала Елена Михайловна. — Мы поженились в девяностом. Двое детей. Взрослые уже. А у тебя, Сергей дети есть?
Почувствовал, как немного напряглась Марина.
— Недовелось. Даже женат не был. Все на службе, да на службе, — посетовал я, — а ждать могут не многие…
— Я, между прочим, тебя всегда ждала! — возмутилась Марина.
Я ей улыбнулся и приобняв, поцеловал в щечку.
— Ну а песен больше не пишешь? — спросил Виктор.
— Песен?
Вопрос Григорьева поставил меня в тупик. Бляха муха, как это понимать? Тут ведь никто не знал про то, что я песни пытался писать. И то, что на гитаре играю…
Или их не предупредили, что розыгрыш закончен?
На всякий случай ответил нейтрально:
— Мне как-то не до песен было…
— Зря, у тебя хорошо получалось, — посетовал Григорьев. — Я помню, как мы тут с тобой соревновались — кто больше песен знает. Очень мне тогда обидно было, что какой-то школьник больше меня песен знает.