Случайный билет в детство
Шрифт:
Ёп, фотоаппарат забыл! Блин, не вернутся уж, Ильяс точно на манты порубит, он всегда резкий был.
— Олег, у тебя фотоаппарат есть? А то я не взял, вы меня так быстро к машинам уволокли.
— Не беспокойся, — хмыкает Савин, — там профи будет работать. Без фотографий не останемся.
Кортеж свернул на прямую дорогу, ведущую в горы. Милицейский форд, перестав завывать сиреной, задал темп, и машины помчались по дороге, вдоль которой росли высоченные пирамидальные тополя. Затем патрульная машина свернула на грунтовку, и мы запетляли среди усыпанных плодами яблонь. Как всегда, знатный будет яблочный урожай. Как же я по
Перед плотиной образовалось озерцо размером с половину футбольного поля, глубокое, но купаться там было опасно. В середине плотины вода уходила через огромную трубу, и низвергалась по ту сторону. Сплошные водовороты с быстрым потоком могли затянуть в трубу, да и вода в озерце почему-то была холоднее чем в реке.
Машины проехали по краю берега и по специальному съезду свернули вниз. Открылась площадка с навесами и длинным столом, у которого суетились люди. У одного края площадки стоял пара милицейских УАЗов, а с другого черный геленваген.
— О, генеральская охрана! — Олег кивнул на автоматчиков, стоящих по краям площадки.
— Нет, я думаю, это наша охрана. Будут надзирать, чтоб мы не натворили чего, когда окосеем. Вина, поди море запасли. А безнадежно упившихся будут пристреливать, чтоб похмельем не мучились.
Кортеж остановился. Мы высыпались из машин почти буквально, так как выпили достаточно. Охранники в форме напряглись, будто слышали мои последние слова. А лейтенант, выскочив из машины, побежал докладывать. Сейчас наябедничает про наше состояние.
Навстречу нам шагнул коренастый и седовласый Ильяс Датурович Расулов. Он отмахнулся от лейтенанта, буркнув ему что-то, и, расставив руки, устремился ко мне.
— Александрыч! Серёга, так тебя растак! Ну, наконец-то!
— Датурыч!
Мы крепко обнялись. Оба от натуги крякнули — крепкий мужик Ильяс Расулов. Он отстранился и оглядел меня.
— Эх! Голова твоя седа! Где напугали-то? Шучу.
Он принюхался и нахмурился:
— Пили? Без меня пили?
Расулов посмотрел на остальных:
— Да вы все уже нализались! Вот, черти!
— Да ладно, Ильяс, — я хлопнул друга по плечу и кивнул на горную речку, — вон, охладимся и сразу протрезвеем.
— А, охламоны, — он махнул рукой, — садитесь уж. Плов и манты готовы, а шашлыком уже занимаются.
Мы поздоровались с теми, кто уже был тут и расселись под навесом. Дамы, выбрали сторону с видом на реку, а нам пришлось садиться к ней спиной. Расулов посадил меня рядом и сам налил водки. Мы подняли рюмки. Ильяс поднялся и сказал:
— Я очень рад, что мы все смогли, наконец, собраться. Почти всем нашим десятым «А». И спасибо Сергею за то, что слово «почти» стало меньше.
Следующий тост выпили за всех присутствующих дам, а последующие — за каждую индивидуально. Так как женщин за столом сидело порядком, в нашем классе парней было сорок процентов, то, несмотря на хорошую закуску, мы все конкретно захмелели. Решили сделать перерыв. Кто отошел перекурить, кто спустился к реке. Расулов тронул меня за руку.
— Отойдём?
Мы вышли к краю площадки. Ильяс спросил, глядя на реку:
— Скажи, Серёг, ты почему ещё капитан?
Я взглянул на Расулова, прекрасно поняв — почему он задал этот вопрос. Сейчас начнёт сватать меня к себе.
— А звание очень нравится.
— Нравится? А…
— Извини, Датурыч, — перебил я, — я своих ребят не брошу. Они мне как братья стали.
— Да, ты прав, — кивнул Расулов.
Вместе стали смотреть на снежные вершины.
— Медаль хоть успел получить?
Ну да, чтоб генерал и не знал о результатах недавнего происшествия? Наверняка, звонил в наше управление и интересовался подробностями.
— Нет. Командир сказал только что наградной в Москву ушел.
Расулов хмыкнул.
— Вечно всё Москва решает.
— А знаешь, — я взглянул на Ильяса, — я перед этим Громозеку встретил. Помнишь его?
— Помню. И что?
— С наркотой взяли. Сопротивление оказал.
Расулов вздохнул:
— Вот ведь как бывает!
— И не так бывает, — добавляю я, — как самолет зачистили, так вторая встреча была. Коротова встретил.
— Василия Владимировича? — поднял брови Ильяс.
— Ага. Представляешь? Он летел этим рейсом.
— Причуды судьбы, — хмыкнул друг, — расскажешь потом?
— Конечно.
Помолчали, любуясь блеском снежных вершин. Пихаю локтем задумавшегося Расулова.
— В горах надо отдохнуть, а, Датурыч?
— Да, — встрепенулся он, — а помнишь, как классом в поход ходили?
— Конечно, помню.
Рядом появился Савин.
— О чем разговор?
— Да вот, походы всем классом в горы вспомнили, — отвечает Ильяс.
— У-у-у, — протянул Олег, — вот уж приключения бывали! Помнишь, как от медведя сломя голову неслись? А Серёга впереди всех. Ха-ха-ха! С горы-то! Остановиться не могли, ха-ха, прямо в реку…
Оба засмеялись, а я, улыбаясь, вспоминал — как это я от медведя бежал, только вот никак вспомнить не мог. Странно. А Савин продолжал:
— А как альпинистов изображали?
— Ага, особенно как на Лысый Горшок забрались, — усмехнулся Расулов, — и сидели там, пока Серёга не придумал, как спуститься.
Лысый Горшок — это небольшая гора с отвесной стеной по восточной стороне. Но на плоскую и совершенно голую вершину можно было и по другому склону забраться без проблем. И почему долго сидели? Чего это они выдумывают? Или я чего-то не помню? Или не понимаю? В голове у меня образовался какой-то сумбур. Вроде выпили не очень много, а уже есть намеки на белое пятно. Только я собрался уточнить — о чем речь, как мою руку кто-то обхватил. Это оказалась Марина Зеленина. Она потащила меня к навесам, где играла музыка и танцевали пары.