Случайный многожёнец
Шрифт:
Впервые в этом мире на первое подали жидкое блюдо, щи с мясом. Белов похвалил себя за взятую ложку, которую достал из голенища кирзового сапога. Ложка была стандартная, из нержавейки, но резко отличалась блеском от тусклых серебряных ложек хозяев. Ещё Белова обрадовал хлеб и квас, который даже разлили по отдельным кружкам. Разговор за столом шёл неторопливый, староста больше спрашивал, а Белов также кратко отвечал, не сильно отклоняясь от истины, но и не болтая лишнего. О себе он рассказал, что приехал сюда из далёкой страны, один, и поселился в доме в двух днях пути. Имущества с собой взял немного, вот соль и кончилась.
– Завтра здесь будет торг,
– А хорош ли лекарь и почему он будет через два дня, - поинтересовался в свою очередь Белов.
– Лекарь живёт не здесь, а один в лесу, за ним уже пошли. Лучше этого лекаря нигде нет, даже в Соли Камской. Они сами к нему обращаются, - с гордостью ответил староста, мол, знай наши возможности.
– Не опасно ли одному в лесу жить?- удивился Белов.
– Этот лекарь сам кого хочешь, напугает,- ухмыльнулся Скор, но уточнять не стал.
Тут обед подошёл к концу, и Белов попросил разрешения походить по Выселкам, дать ему сопровождающего для объяснения. Скор сразу распорядился и вывел гостя на крыльцо. По его знаку к Белову подбежал мальчонка, лет восьми, и гость откланялся.
Время шло к вечеру, наш робинзон сразу попросил показать кузнеца, кузня которого стояла за частоколом, пришлось обходить через ворота. В кузнице работал неразговорчивый кузнец лет сорока-пятидесяти, да подмастерье лет 17-18, худощавый, но жилистый парень. Белов завёл разговор о приобретении железных прутков до двадцати штук. Кузнец ответил, что сделает не раньше, чем через неделю и попросил задаток, одну гривну. Гривны у Белова явно не было, и кузнец просто отвернулся, продолжаю работу.
Затем мальчишка по просьбе Белова, отвёл того туда, где можно купить куриц. Курицами распоряжалась женщина, которую и звали соответственно - Куриха. С ней Белов договорился о покупке завтра пяти куриц с петухом и немного зерна для них. Белов ещё побродил по выселкам, попробовал сторговать щенка, но цена была, как за лошадь, а лошадей на выселках было всего три. Коров и коз совсем не было. Кошек Белов тоже не заметил, а на вопрос мальчишке, кто ловит мышей, тот засмеялся:
– Ёжики да хорьки, конечно.
Пока проходили мимо огородов, Белов увидел только засеянные рожью, ячменём и овсом участки с вкраплениями капусты, да грядки репы или редьки, а может, того и другого.
Время шло к вечеру, и в животе урчало, Белов вернулся в гостевой дом, где распрощался со своим проводником. Вещи были на месте, Белов и не сомневался в этом, вспоминая, что ещё в начале восьмидесятых в этих краях даже лодки с мотором оставляли в деревнях на ночь безо всякой опаски. А двери домов и в городах запирать стали только в девяностые годы.
Перекусив, Белов вышел и сел на крыльцо. На соседнем крыльце якобы совершенно случайно, тоже сидел мужичок и любовался сумерками. Только Белов начал подбираться к нему, чтобы поговорить, как от пристани послышался шум. Белов с удовольствием прогулялся, оказалось, что прибыл купец на большой лодке, даже с парусом. Трое его подручных вытаскивали на берег товары в мешках, в основном соль, как понял Белов. А купец прогуливался и наблюдал за выгрузкой, разговаривая со старостой. Затем все выгруженные товары перенесли в гостевой дом, возле которого подручные развели костёр и стали ужинать.
Белов подсел к ним и познакомился с купцом. Того звали Окунь, он гордо подтвердил, что живёт в Соли Камской, а раньше жил в Ладоге. Белов рассказал ему, что приехал с юга издалека и заинтересовал кое-каким товаром, которого здесь явно никто не видел.
Глава пятая, удачный торг.
С первыми лучами солнца подручные Окуня вытащили и установили возле гостевого дома огромные коромысло-весы и разложили рядом набор гирь. Туда к весам подтащили десяток мешков с солью. Отдельно на крыльце выложили металлические товары - ножи с ручками и без, топоры без топорищ, наконечники для рогатин, крюки и другой скобяной товар. Железными оказались только ножи, все остальные товары были, к удивлению, медными, даже топоры. Да, прикинул Белов, торговля здесь, как при социализме, понятно, почему никто не боится грабителей. А вот и первые покупатели - подходили мужички, иногда с жёнами и дочерьми, сразу к Окуню, который после короткого разговора выносил из гостевого дома товар и менял его на меховые шкурки. Торга, как такового, не было, видимо, товар был заранее заказан и цена обговорена. Только иногда Окунь не брал предложенные шкурки, что, впрочем, не смущало покупателей, которые тут же доставали из мешка другую шкурку. Обычная деревенская торговля, как и через тысячи лет.
Ближе к 8 часам утра, когда солнце поднялось достаточно высоко, и тени на торговой площади уже не было, высохла вся роса, стали подходить нарядно одетые семьи. Наступил апогей торговли, самая интересная её часть. Глава семьи с женой и детьми подходил к товарам, выложенным на крыльце и, степенно прохаживался вдоль, изредка рассматривая товары, прикидывая их по размеру и обсуждая достоинство товаров с домочадцами. Окунь не вмешивался в это, у него образовалась очередь к весам, где бойко развешивалась соль. Цена соли была достаточно фиксирована и разногласий между покупателями и торговцем не возникало. Но вот семейства достаточно выгулялись, показали себя и свою нарядную одежду, часть из которой наверняка была сшита для этого торга, соседям, и наступило время настоящей торговли. Тут уже участвовали все подручные Окуня, даже часть караульных поднялись из лодок и приняли участие в красочном представлении. Происходил классический торг - обе стороны расхваливали свой товар и принижали достоинства товара оппонента. Подходили по три, четыре раза. Выселковские угрожали дождаться других торговцев, окуневские намекали, что другие могут и не приехать, а если приедут - не привезут такого товара.
Белов просто наслаждался этим представлением, схватывая на лету новые обороты речи и сравнения. Пока ни одной монеты среди торгующихся Белов не заметил. Единственным средством оплаты товаров была пушнина. От огромных медвежьих шкур до маленьких беличьих, собольих и горностаевых. Зато среди скобяного товара, привезённого Окунем, Белов разглядел большие пластины прозрачного материала, подошёл поближе и удостоверился - слюда. Размеры слюдяных пластин были достаточно большими - до 70-80 сантиметров в диаметре. Почти все они были круглыми или овальными. Ещё Окунь вынес и разложил на куске тёмной ткани серебряные украшения. Украшения были сработаны достаточно профессионально, хорошо отполированы. Среди них Белов заметил три маленьких медных зеркальца. Местные девицы, видимо, хорошо знали цену этим зеркальцам и даже не пытались прицениться. Сколько Белов не ждал, цену никто не спросил. Пришлось поинтересоваться самому. Окунь только улыбнулся и предложил показать свой товар, мол, сторгуемся.