Случайный знакомый. Другая страна

Второго мая Яна Соколова наслаждалась заслуженным отдыхом. Она любила поспать подольше, а это ей удавалось редко. За несколько лет работы на телекомпании

Янка завернула краны и потянулась за полотенцем, висящим возле ванны. Достать его было легко, но девушка поскользнулась и чуть не упала, в последний момент схватившись за бортик. «Ну вот, не хватало еще себе голову раскроить! Так ведь можно и до конца праздников проваляться, ни одна собака не найдет. Подумаешь, не отвечает у меня телефон — так ведь это никого не удивит. Уехала Яна Соколова на пару дней, имеет право в законные выходные. А Олег решит, что я, по своему обыкновению, в праздники на работе торчу. Туда он звонить не станет из принципа — он у нас, видите ли, принципиальный товарищ. А мобильник я вроде как выключила».

Тут она уронила флакон с гелем для душа и тщетно попыталась поймать его мокрыми руками. Выловить скользкий флакон удалось, лишь когда на дно ванны вылилось изрядное количество душистого густого геля, стоившего немалых денег.

— Да черт тебя возьми! — в сердцах громко произнесла Янка и добавила несколько слов покрепче.

Потом, вспомнив свое недавнее решение не злиться и не расстраиваться по пустякам, принялась растираться полотенцем. Начало мая было довольно жарким, она решила принять прохладный душ и теперь поеживалась от пробегавших по телу мурашек.

Яна босиком прошлёпала в комнату и взглянула на часы. «Ёлы-палы, уже почти четыре! Скоро должен Олег прийти, а я ещё тут русалку разыгрываю. Не нужно было днем спать, но уж очень хотелось. В кои-то веки удается днем на диване поваляться в свое удовольствие».

Быстренько нацепив шорты и футболку, она принялась сушить феном свои короткие густые волосы — в этом месяце темные. Яна в последнее время предпочла вновь вернуться к короткой стрижке и выглядела, несмотря на свои двадцать пять лет, почти подростком-сорванцом, особенно в таком наряде и без косметики. Все, кроме Олега, утверждали, что новая стильная стрижка очень ей идет. Олег же недовольно поморщился, увидев новый облик своей подруги, и заявил, что длинные волосы были ей куда больше к лицу. «Женщина должна быть женственной», — всегда утверждал он. Спорить с этим было, конечно, трудно, но все дело было в том, что Яна была разной. Совершенно разной в зависимости от настроения и обстоятельств, и быть женственной даже с такой вот мальчишеской внешностью она вполне могла. И вообще это ее собственные волосы, ее собственная внешность, ей самой и решать, в каком виде ходить! Даже реши она выбрить половину головы и напялить турецкие шальвары, это будет ее личное дело. Если, конечно, не помешает работе, но это уже совсем другая песня.

Правда, по поводу своей стрижки Янка все-таки попробовала убедить любимого.

— Олег, но ведь все говорят, что мне идет… И потом так гораздо удобнее, к тому же скоро лето, с короткими волосами гораздо прохладнее, — оправдывалась Яна, не желая ссориться с Олегом в очередной раз, да ещё по такому ерундовому поводу.

— Кто это все? Твои ненормальные коллеги-журналисты — ещё не всё. Я полагал, что с моим мнением ты должна была бы считаться в первую очередь, — обиженно заявил он. В последнее время Олег постоянно стал разговаривать таким обиженным голосом, как будто Яна все делала ему назло. Ее это начинало понемногу раздражать, однако она всё же старалась выдерживать миролюбивый, спокойный тон.

Яна и сама не понимала, действительно ли Олег становился придирчивым и слишком требовательным или же это она начала предъявлять к нему завышенные требования. В самом деле, не мог же он всегда быть таким, как ей хотелось: молчаливым, когда ей хотелось помолчать и отдохнуть от вечной суеты, оживленным и весёлым, когда ей хотелось развлечься и подурачиться. Такого просто не бывает, и Янка со своим сложным характером могла оттолкнуть от себя близкого человека. Вероятно, она устала за последнее время и начала придираться к Олегу, который совершенно этого не заслуживал.

Несмотря на прохладный душ, Яна все ещё окончательно не проснулась. Она всегда так чувствовала себя после дневного сна, хотя позволить себе эту роскошь могла крайне редко. Но ведь сегодня — второе мая, и впереди ещё два с половиной дня отдыха. Вчера, в первый день майских праздников, ей все-таки пришлось работать, хотя она и обещала Олегу поехать с ним на дачу к общим знакомым на традиционный первомайский шашлык.

Однако пришлось ехать на съемку и торчать весь вечер в идиотском ночном клубе «Апельсин». Эти уроды позвонили на студию в последний момент и заказали репортаж о собственном открытии. Сначала редактор отказался — мол, нет дураков париться в этом клубе в праздник, да еще в такую погоду, когда все нормальные люди уезжают за город, и вряд ли он найдет журналиста и оператора для этого мероприятия. Однако заказчик моментально накинул цену, и крайней оказалась Яна. Съемки поручили ей и безотказному оператору Саше Лукашину.

Сашке всегда нужны были деньги, которые уходили у него сквозь пальцы, как песок. Он и сам понятия не имел, куда он девает зарплату — кстати, самую высокую среди операторов, ибо пахал Лукашин как проклятый. Он сам почти всегда напрашивался на вечерние и ночные съемки, чтобы поменьше находиться дома. Со своей супругой Саша уже несколько лет находился в стадии развода, но не уходил по какому-то странному безволию. Как он сам признавался, его «законная мегера» действовала на него совершенно парализующе, и все, что он мог противопоставить ей, — это собственное постоянное отсутствие.

Как бы то ни было, Яна и Саша стали жертвами финансовых интересов телекомпании. Ну и своих собственных отчасти — такие съемки оплачивались выше обычных. Янка, конечно, тут же позвонила Олегу, чтобы предупредить его: планы их срываются. И естественно, получила вполне предсказуемый ответ:

— А чего еще, собственно говоря, от тебя ожидать? Все люди как люди, поедут на пикник, а ты отправишься работать. Что в таком случае прикажешь делать мне? Развлекаться одному или сидеть дома и ждать, пока ты соизволишь освободиться?

— Ну, Олежка, давай второго числа с утра поедем! — взмолилась Яна.

— Нет уж, благодарю покорно! — резко отказался Олег. — Первого нас отвезли бы на машине, а второго придется тащиться на автобусе. Я даже понятия не имею, где эта дача. И вообще второго числа весь шашлык будет съеден, вино выпито, и народ будет сонный и похмельный после вчерашнего. Так себе удовольствие.

Я на сделала еще одну попытку:

— Олег, ну и черт с ней, с этой проклятой дачей! Мы можем второго и сами куда-нибудь поехать.