Случайный знакомый. Другая страна
Шрифт:
Это уж совершенно ни к чему. Пусть Танькина девичья честь ему достанется как величайшая драгоценность, в качестве награды. В общем, эти его попытки она пресекла, причем опять-таки с дальним прицелом. Не сказала что-то вроде «отстань» или «не лезь», а нежно шепнула Вовке: «Не сейчас, мой дорогой, после свадьбы».
Однако прицел оказался не слишком верным. От этих слов Вовку как током шарахнуло, и, вместо того чтобы немедленно сделать Татьяне предложение и уточнить дату свадьбы, он поспешно распрощался и отправился домой. Лучше бы опять попытался завалить её в койку, не так обидно было бы. Больше таких попыток Владимир не предпринимал, вести себя с Танькой стал осторожнее и о свадьбе почему-то так и не заговорил. Татьяна решила: не пристает — значит, всё понял, а предложение не делает — просто стесняется Вот наберётся смелости и попросит её руки и сердца. Точно. Подружка Лариска рассказывала ей, как долго ходил за ней её Сергей, а когда делал предложение — бубнил что-то невнятное. Ларка вообще с трудом поняла, чего тот от неё хочет. Мужики все одинаковые, бестолковые. Но это не так уж и плохо, главное — уметь ими управлять. Таня считала себя постигшей это искусство в полной мере. Конечно, если уж будущий военный, Сергей, вёл себя так нерешительно, что тогда брать с мямли Вовки. Надо ему намекнуть ещё раз, тем белее что случай скоро представится.
Случай и действительно был подходящий. Наглядный, так сказать, пример большого человеческого счастья, проистекающею из таких простых слов: «Выходи за меня замуж». Стоит только их произнести — и готово, у тебя практически есть счастливая семья. Так что свадьба знакомых — отличный повод намекнуть на свадьбу собственную. Тем более что на свадьбе у Ларисы и Сергея они с Вовкой будут свидетелями.
Через месяц Сергей оканчивал военное училище, и ему уже предложили остаться там служить. В не слишком отдалённой перспективе обещали и квартиру дать. Как сказала Ларка по секрету пяти-шести подружкам, этот факт сыграл в её решении выйти замуж за Сергея не последнюю роль.
Свадьбу Ларисы и Сергея справляли в столовой — неопрятной полуподвальной забегаловке, почему-то называвшейся «Студенческой», хотя в округе никаких учебных заведений, кроме детского садика, нс было. На ресторан или хотя бы более-менее приличное кафе денег не хватило. То есть хватить-то и могло, но семьи жениха и невесты благоразумно решили сэкономить на свадьбе, а денежки приберечь молодым на первое обзаведение.
Татьяна сидела рядом с невестой, а Владимир — с женихом, как это и положено по невесть кем и когда придуманному обряду. Их главной задачей, как разъяснила Сережина бабка, прибывшая из деревни, было следить за молодыми — чтобы рюмки у них не пустовали, а главное — чтобы им не было одиноко, когда все перепьются и забудут про виновников торжества. Обязанность реветь через каждые пять минут «Горько!» бабуля взяла на себя и выполняла добросовестно, обнаружив при этом недюжинную силу старых легких.
Татьяна искоса поглядывала на Владимира. Ему очень шёл темно-синий румынский костюм, не так давно, при активном участии Татьяны, купленный им для торжественных случаев. С некоторых пор она взялась следить за Вовкиным гардеробом. Костюм же этот предложили Татьяниному отцу, но она упросила уступить его Вовке. Теперь она очень гордилась своей предусмотрительностью и безупречным вкусом. А самого Володю несказанно раздражала широкая лента, которой его обмотали как свидетеля. Посидев с часок, он её с облегчением содрал.
На свадьбе все шло своим чередом. С подачи неугомонной бабки орали «Горько!». Молодые жеманно целовались. Пили. Опять орали и опять пили. Старики пели, стараясь перекричать магнитофон, подсоединенный к дребезжащим колонкам. Свадьба как свадьба, ничего нового и интересного. Даже не подрался никто, хотя как знать, не исключено, что этот номер программы был ещё впереди.
Пьяный и истеричный женский голос объявил белый танец. «Дамы приглашают кавалер-р-ров!» — надрывалась тётка средних лет. Татьяна подошла к Владимиру и позвала танцевать.
— Да не хочу я, — попытался отказаться он.
— Пойдем, Вовочка, хоть немного развлечёмся. Ещё немного, и я с у ма сойду от этого ужаса, а уйти неудобно, рано слишком. Не люблю я эти рабоче-крестьянские свадьбы, — манерно произнесла Танька тоном королеве-матери. Потом прижалась поплотнее к Владимиру и положила голову к нему на плечо. — А вот платье у Ларки красивое. Я такое же хочу, только фату другую. Как ты считаешь?
Владимир пожал плечами и ничего не ответил. Он никак не считал. Честно говоря, он устал от этого шума и от приставаний Таньки, и ему было бы всё равно, даже если бы на голове Лариски красовался пыльный мешок. Увидев его кислую физиономию, Татьяна разумно решила не продолжать разговор, про себя подумав: «Ни куда ты от меня, милок, не денешься. Придёт и моё время. И уж наша свадьба будет в приличном месте, об этом я позабочусь».
Недели через две после свадьбы подружки Татьяна сидела дома, изнывая от духоты. Вентилятор не спасал. Казалось, выталкиваемая им струя была ещё горячее, чем воздух вокруг. Начало лета — и такое пекло. Таня припомнила, что такая же жара была в семьдесят втором году. Ей тогда купили легкие сандалии, копию тех, что были на ногах у девушек, нарисованных на древнегреческих вазах. Такие картинки были в учебнике истории, в разделе «Древняя Греция». Танюшу послали в магазин за хлебом, она вышла на улицу и прилипла к вязкому черному битуму, от жары выступившему на асфальте. Пытаясь освободиться из липкой ловушки, девочка резко дернула ногой, подошва так и осталась приклеенной к асфальту, а тонкие тесёмки оборвались. Татьяне тогда было так жалко сандалии, что даже сейчас от воспоминаний на глазах навернулись слезы. Жара, что ли, так на неё подействовала?
Третий раз за утро она забиралась в ванную. Поливала себя из душа холодной водой, ощущая, как испаряется вода, попадая на её раскаленное тело. Ей даже показалось, что вода шипит. Татьяна прислушалась: звонил телефон. Уже третий раз, с перерывами в пять минут.
«Кому ещё делать нечего? — подумала она. — Вовка уехал на Волгу с ребятами, значит, не он. Родители не имеют привычки звонить, едва придя на работу А, ладно, кому надо — перезвонит». И направила струю воды на макушку.
Телефон больше не звонил. Теперь настойчиво звонили в дверь. Делать нечего, придется идти открывать. Интересно, кому так приспичило припереться к ней по такой жаре?
За дверью стояла явно расстроенная Лариса. Увидев Татьяну, она взвыла и бросилась к ней на шею. Попыталась что-то проговорить, но из-за рыданий и всхлипов ничего нельзя было разобрать. Татьяна провела Ларису в свою комнату, притащила стакан ледяной воды из холодильника. Сунула его в руки Ларисе, приказав выпить, успокоиться и перестать рыдать.
— Ты не представляешь, что этот гад удумал! — всхлипнула подружка.
— Какой гад? И что удумал? Кто тебя обидел?
— Кто-кто. Крутов — вот кто, — вновь зарыдала Ларка, не в силах спокойно говорить о постигшей её беде. — Ты представляешь, эта сволочь отказалась остаться служить в училище. Трудности ему подавай. Настоящей армейской службы.
— Успокойся ты наконец и объясни толком, что случилось, — разозлилась Таня на бестолковость подруги.
— Что случилось? Катастрофа, вот что случилось! Я когда замуж собиралась за него идти, я думала — он нормальный человек, а не скотина и не полный дебил. А он, он…
— Как я поняла, Сережу твоего не оставляют в училище и посылают служить в другое место?
— Да его-то оставляют! А он, шизик несчастный, сам решил ехать служить к черту на кулички. И меня за собой тащит. Всё, прощай, квартира в городе. Прощай, нормальная жизнь. А я-то, идиотка, ему поверила, что все будет хорошо. Нет, не любит ок меня. Точно не любит. Так нормальный любящий человек не поступит. Звания, говорит, там быстрей получают, в этой Тмутаракани. Мне удобства нужны, а не его звания. Удобства! Ну что я там делать буду, в гарнизоне этом? Раз в месяц в клуб ходить, «Волгу-Волгу» смотреть?