Случится же такое!
Шрифт:
Пацаны тут же корчились от боли, кто-то тихо всхлипывал, сдерживая плач, но никто не оказывал сопротивления, опасаясь ещё большей трёпки от на глазах свирепеющего Витьки.
Перспектива получить по своей больной печени меня тоже не прельщала, и я судорожно соображал: «Что бы предпринять, чтобы избежать этой участи?»
Витька, чиня расправу, борозо шарился в тумбочках ребят, выгребая всё ценное на его взгляд, и перекидывал всё это Серёге, а тот ловил и складывал на Витькину кровать.
Наконец, подошла наша с Костиком очередь. Он, дрожа,
Костик подавленно крякнул и тихо заскулил, а Витька достал уже было мой толстый том Джованьоли, но который его, видимо, не заинтересовал, прочитал название и скинул его на пол:
– Ну, что, Спартак! И ты хочешь? Получай!
Витька со всей дури нанёс мне свой удар, но я был к этому уже готов. Сгруппировавшись под лёгким верблюжьим одеялом, я резко поджал ноги к подбородку, так что его удар пришёлся мне точно в правое колено. Витька в полумраке не успел заметить этого: его кулак уже летел, как он считал, мне в печень. К тому же, он не успел его как следует напрячь, ведь удар состоялся раньше намеченного и произошёл ещё расслабленной рукой!
Что-то звонко хрустнуло… Раздался дикий и хриплый крик Витьки! Он волчком запрыгал на месте, а потом резко упал на дощатый пол посередине палаты и тут же стал метаться из стороны в сторону, заходясь в истерике от боли!
В темноте никто не заметил, что произошло. Я выпрямился на постели и, подобрав толстый том Джованьоли с пола, положил его под одеялом себе на живот.
Началась дикая шумная суматоха! Сашка вместе с Серёгой стремглав соскочили со своих удобных кроватей и заботливо бросились к катающемуся по полу Витьке! Все ребята вскочили или поднялись со своих спальных мест! В нашу палату вбежала растрёпанная пионервожатая Наташа, а за ней и Александр Владимирович… они зажгли свет…
– Что у вас тут происходит? – в комнату ворвалась уже порядком заспанная медсестра Вера Фёдоровна.
Витька, валяясь на полу, придерживал левой рукой свою обвисшую правую руку и дико рыдал, причитая:
– Это Спартак! Спартак! Спартак!
– Что? Что у тебя с рукой, Витя? – обеспокоенно вскричала медсестра, осторожно пытаясь ощупать обвисшую конечность рыжего хулигана.
– Он тут нас всех бил! Прямо по печени! – указывая пальцем на Витьку, весь в слезах, громко орал Костик.
– Какой ещё Спартак? – голосил Александр Владимирович, недоумевая, что же произошло…
Наташа поила Витьку водой:
– Попей, попей, Витя!
– Кто кого тут бил? А? Говори! – Александр Владимирович схватил Костика за плечи и начал легонько трясти его.
Тот стал сбивчиво рассказывать, что произошло в палате как раз до того момента, когда Витька напал на меня.
– Замолчи, баран! Убью! – негодовал Витька, хлебнув воды.
– Говори, говори! Быстро! Кто его ударил? Он? – Александр Владимирович указал на меня пальцем.
– Нет! Я не видел! Я плакал тогда… – Костик поник.
Александр
– Всё понятно! – громко заявил он. – Тихо! Больного сейчас отправляем в лазарет! Уведите его, Вера Фёдоровна! Остальным всем – спать! Завтра утром будем разбираться! Гладиаторы!
Пионервожатая вместе с медсестрой повели стонущего Витьку прямо по коридору в медпункт, а воспитатель отряда на одно мгновение застыл в дверном проёме и, щёлкнув выключателем, погасил свет в палате, плотно закрыв за собой дверь.
Неожиданно наступила полная тишина…
Наутро, после физзарядки, завтрака и линейки, Александр Владимирович оставил наш отряд на плацу и громко объявил:
– Итак, сегодня мы разбираем дикий случай, произошедший вчера поздно вечером в пятой палате у мальчиков. Нарушители дисциплины, выйти из строя! Выходите, выходите, – указывая на нас с Витькой пальцем, заявил вожатый.
Мы сделали шаг вперёд и стыдливо опустили головы.
Правая рука Витьки где-то в области запястья была очень туго перебинтована, и он неловко держал её навесу. А я свои руки просто заложил за спину.
– В то время, когда все дети уже легли спать, эти два добрых молодца принялись выяснять отношения! – продолжил вожатый.
Вокруг раздались робкие смешки ребят и девчонок.
– Это Витька первый начал, он у нас ещё все конфеты, всё печенье отобрал! – звонко выкрикнул Костик.
– Вернуть назад печенье и конфеты! Немедленно! Всё ясно? Иначе приму очень строгие меры, вплоть до исключения тебя из лагеря! Ты меня понял? – Александр Владимирович строго оглядел пионеров, и ехидные смешки прекратились.
Витька закивал, всё ниже и ниже опуская голову.
– Одним словом, наш вчерашний герой, наш «опальный Стрелок» и наш … новоявленный Спартак, – вожатый сделал паузу, переведя свой взгляд на меня, – ты не обижаешься на то, что я так тебя называю? – обратился он ко мне.
Я в ответ отрицательно покачал головой.
– Так вот, после отбоя эти гладиаторы устроили форменное побоище, и в результате тут кое-кто оказался в лазарете! – громко продолжил вожатый, переведя взгляд на Витьку.
– А как ещё можно было выяснить отношения? Александр Владимирович! – громко пробасил, осмелев, долговязый Серёга.
– Очень просто! Не тёмной ночью выяснять, а светлым днём! Не исподтишка, а открыто! Не мордобоем, а в честной борьбе! Ну, что? Слабо вам выяснить отношения в честном поединке?
Мы с Витькой стояли, смущённо потупив взгляды…
А ребята скандировали:
– Слабо! Слабо! Слабо!
– Тихо! – вожатый поднял вверх правую руку, – предлагаю сейчас строем пройти на волейбольную площадку! Там травка зелёная, мягко, пушистый газон! Пусть наши герои поборются! Любые приёмчики будут разрешены, любые удары – запрещены! Кто победит – тот и прав! Согласны?