Слуга чародея
Шрифт:
— Но, если хотите, — рискнул я быть добрым, — я могу тут все прибрать…
— Не надо! — Переглянувшись, гвардейцы и мастеровые, перегоняя друг друга, ринулись бежать. — Мы сами! Сами! Не извольте беспокоиться…
Осталось только вздохнуть, вернуться в башню и заняться нудной работой по переноске и установке различных вещей.
До своей каморки я добрался ближе к вечеру. Ходивший за мной все это время и нудно скуливший на одной ноте рыжий кот — мол, хозяин, сколько можно, я же спать хочу! — весело распушил толстый хвост и с боевым кличем устремился к небольшой дверке на втором этаже.
Эту комнатку я приметил, еще когда занимался «наведением чистоты», — довольно просторная за счет почти полного отсутствия мебели, вытянутая в длину комната с двумя небольшими окошками, выходившими отнюдь не в парк, а на зады казармы, где стояли в рядок четыре нужника и валялись горы мусора, целомудренно прикрытые от слишком любопытных глаз пыльными — ага, после моей «уборки»! — кустами сирени. Уже порядком стемнело, так что я задержался на пороге, чтобы сотворить маленький магический огонек, и рыжий котяра протиснулся в дверь первым.
— Мр-р-р… А-А-А-УУУУ!
Я покачнулся — завывая в полный голос и дрожа так, что с него начала сыпаться шерсть, кот шаровой молнией вылетел обратно из комнаты и в три прыжка взлетел по одежде мне на голову.
— Тварь! — ругнулся я, пытаясь отцепить от себя котищу. — Урою гада! Больно же!
— Аа-а-а-а! — на одной ноте выл кот, мотая мордой.
Кое-как отодрав отчаянно орущего зверя от своих волос, локтем пихнул дверь. Магический огонек влетел в комнату и взмыл под потолок, разрастаясь до размеров крупного яблока. Его сияние озарило узкую кровать со старым ветхим матрасом и таким же ветхим тонким одеялом, две лавки, грубо сколоченный стол, несколько полок с остатками утвари, прибитых к противоположной стене, узелок с моими вещами на табурете…
И огромную крысу, которая спокойно, как у себя дома, сидела на столе, свесив хвост, и чем-то с аппетитом закусывала. Собственно, это была даже не крыса, а крысюк — такие горбоносые морды и наглый взгляд бывают только у матерых самцов. Смерив меня долгим взором через плечо, кот испустил особенно душераздирающий вопль и обмяк на руках, притворившись, что потерял сознание от ужаса, — крысюк вздохнул, шевельнул усатым шнобелем и продолжил жевать.
— А ну пошел отсюда! — Я перекинул кошачью тушку в левую руку, а правой нашарил за поясом кухонный нож.
Крысюк испустил еще один долгий вздох и спокойно поднялся, зашаркав к краю стола. «Ну чего ты так орешь? — читалось на его морде. — Ухожу-ухожу!»
— И никогда не возвращайся! — на всякий случай предупредил я, когда крысиная тушка тяжело шлепнулась на пол. Проследив за нахалом взглядом, я заметил в дальнем углу внушительных размеров дыру. В такое отверстие, пожалуй, не только крыса пролезет, но и небольшая кошечка.
Котяра все не подавал признаков жизни, успешно притворяясь меховым ковриком. Я положил обмякшего зверя на кровать вместо подушки и, проклиная все на свете — хорошо, никто не видит! — несколько раз шлепнул по толстой рыжей морде, приводя в чувство.
— Мм-м-мр-р…
— Открывай уже глаза, заячья гроза! — сказал рыжему. — Он ушел.
А сам подумал: «Совсем одичал, со зверями разговариваю!» А с кем мне еще говорить, если уж на то пошло?
Это была первая моя ночь на новом месте. Закончив с уборкой и совершив разведывательный обход «вверенной территории» — надо же узнать, откуда мне придется таскать воду, где удобнее сваливать мусор и как быстрее добраться до королевской кухни, — я вернулся в свою каморку. Магический огонек все висел под потолком, иногда стреляя холодными искрами. Кот, сопровождавший меня в этой проулке, по-хозяйски запрыгнул на постель и впился взглядом в черное отверстие крысиной норы. Усмехнувшись, я достал из корзинки прихваченный на дворе булыжники заткнул им дырку. Кому-то придется здорово потрудиться, прежде чем он сумеет выломать камень!.. Кот тут же успокоился, улегся и замурлыкал. Его негромкий басок заполнил комнату, сразу сделал ее уютнее.
— СЛИЗНЯ-А-АК!
Ну что за!..
Обуваться было лень, и я взбежал по ступенькам на третий этаж босиком. Хозяин обнаружился в одной из комнат. Он сидел в кресле и задумчиво листал толстый пыльный фолиант из числа тех, которые были обнаружены мною, когда я начал расставлять книги в библиотечной комнате.
— Надо же, — бормотал себе под нос господин, когда я ввалился к нему, запыхавшись, — за столько лет не сперли!..
— А? Что надо?
— Что? — на меня подняли ясный недовольный взор. — Тебе чего?
— Вы только что меня звали, хозяин. Что надо?
— А ничего! — огорошил меня маг. — Иди спи. Проверка связи!
Подавив вздох, я коротко поклонился и направился прочь.
— Да, кстати, раз уж все равно встал! — догнал меня голос волшебника. — Нагрей мне немного молока и добавь настойку боярышника… Что-то бессонница одолела!
Вот старый пень! Пойду на кухню… Похоже, на новом месте начинается старая история! А я-то надеялся, что все станет по-другому.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Мне снилась женщина.
Не какая-то конкретная, из плоти и крови, с именем и биографией — скорее мечта, образ, идеал, в который ты влюблен и который неосознанно ищешь в каждой встречной красавице. Мои мечты были просты — мне снилась обычная смертная женщина, без хвоста, плавников, когтей, клыков и прочих признаков нечисти. Она лежала рядом со мной, склонив голову на грудь, и от ее прикосновений было так тепло и уютно, что просыпаться не хотелось. Но нахальный солнечный луч скользнул по лицу и забрался под ресницы, выжигая сон.
Однако ощущение теплого тела и прикосновений к груди не желало проходить. Более того — все еще находясь в полудреме, я чувствовал, что на груди лежит что-то теплое, мягкое… пушистое.
Кот! Надо же, остался со мной ночевать. Обычно он спал где приспичило, но на новом месте, очевидно, решил, что я — лучшая постель, какой можно пожелать. Машинально, протянув руку, стал поглаживать хитрюгу по спине. Сперва под моей ладонью жесткая шерсть встала дыбом, но потом разгладилась. Я пошевелил ладонью, ища ухо, за которым можно было почесать, и мне в ладонь ткнулась щетка усов.