Слуга смерти

Маршалл Майкл

— Что это за черная линия?

— Дорога. Вполне возможно, что вы просто ее не заметили, когда пытались найти путь обратно — иначе вам не потребовалось бы два дня, чтобы вернуться. Так что… что с вами?

Том стоял, слегка приоткрыв рот. Потом он медленно закрыл его и неуверенно ответил:

— Ничего. Просто…

— Я ведь чувствую, что что-то не так.

— Та женщина, Патриция. Которая с ботинками.

— И что?

— Она была там. Она видела мой рюкзак и, если верить ее словам, оставила там следы. Коннелли говорил, что она живет где-то здесь. То есть… — Он замолчал.

— Она знает, где

находится то место, и, возможно, сможет туда дойти. Вы это хотите сказать, Том?

Том кивнул.

— Вы и в самом деле не подумали об этом раньше? Или, возможно, не хотели посвящать в нашу затею посторонних?

— Честно говоря, мне это просто не пришло в голову. Когда она была в участке, я очень плохо себя чувствовал.

— Черт. — Хенриксон несколько мгновений смотрел в сторону, уперев руки в бока, потом покачал головой. — Ладно, друг мой. Мне самому следовало сообразить. Да, я понимаю, что куда интереснее было бы добраться туда самим. Но, похоже, нам туда не добраться, не так ли?

— Джим, мне очень жаль…

— Все в порядке. Но, думаю, сейчас нам нужно вернуться к машине и отправиться за подкреплением. Если эта женщина сможет нас туда провести, мы сэкономим кучу времени, а время дорого.

Хенриксон снова достал карту и сверился с компасом.

— Мы пройдем прямо здесь, — сказал он. — Чувство направления — штука неплохая, но давайте вернемся кратчайшим путем, хорошо?

Он зашагал в ту сторону, откуда они пришли, и Том последовал за ним.

Им потребовалось чуть больше часа, чтобы вернуться к началу тропы, следуя более прямым путем и в основном под гору. Перешагивая через огораживающее площадку бревно, Том уже знал, что кое-что изменилось. Он больше не был ведущим, превратившись в ведомого. Так не должно было быть. И если потребуется, ему придется сделать все возможное, чтобы стало иначе.

Хенриксон выехал на дорогу и проехал несколько миль в сторону Шеффера. Остановившись возле придорожного кафе, он задал несколько вопросов, пока наполнялся термос. Вернувшись в машину, он подмигнул.

— Думаю, мы нашли то, что искали, — сказал он. — Несколько миль в другую сторону. Поселок под названием Каскад-Фоллс. Он давно уже заброшен, но один житель там точно есть. Парень из кафе говорит, что это женщина по фамилии Андерс.

— Верно, — сказал Том. — Патриция Андерс. Это она.

— Слава богу. Что ж, за дело, друг мой.

В течение получаса они ехали по шоссе на север, а затем свернули в сторону гор. Дорога вскоре начала сужаться, словно ручей по мере приближения к истоку. В свое время ее проложили застройщики, чтобы можно было добраться до участка земли, который они пытались продать, и вскоре обе ее стороны поросли густыми деревьями.

— Похоже, здесь почти никто не ездит, — весело сказал Хенриксон.

Том смотрел в окно, думая о том, что могло заставить кого-то жить в подобном месте. То и дело на деревьях вдоль дороги попадались таблички. Можно было купить здесь кусочек земли и приехать сюда жить. И что потом?

Наконец Хенриксон остановил машину и выключил двигатель. Впереди по левую сторону дороги виднелись ворота, а на прибитой к ним доске — фамилия Андерс.

Выйдя из машины, они откинули щеколду на воротах и пошли по извивавшейся среди деревьев тропинке. Ярдов через двести

впереди появился маленький домик. Когда они наконец дошли до него, Том уже начал сомневаться, туда ли они попали. Дом выглядел мрачным, холодным и пустым, несмотря на горевший над дверью свет.

— Не очень-то похоже на дом, — сказал он.

Строение скорее напоминало хижину с крыльцом.

Оно представляло собой квадратное бревенчатое сооружение с навесом для автомобиля с одной стороны. На двери, на уровне пояса, была выжжена цифра 2. В верхней ее половине имелись четыре маленьких стеклянных окошка, но плотная занавеска не позволяла заглянуть внутрь.

Хенриксон постучал в дверь.

— Тесновато тут, это уж точно.

На стук никто не ответил, и он постучал снова. Том тем временем поднялся на небольшой холм перед домом. В двадцати ярдах от него среди деревьев стояла еще одна хижина, но та была темной и слегка заросшей. Пройдя чуть дальше, он увидел маленький замерзший пруд, а за ним — ряд деревьев.

Он прошел дальше, и ему показалось, что он видит по другую сторону еще одну хижину. Он хотел было позвать Хенриксона, но почему-то не стал этого делать и пошел обратно.

Хенриксон стучал в дверь в четвертый раз.

— Никого нет дома, — сказал он. — Видимо, она в Шеффере, наслаждается жизнью большого города. Жаль, конечно. Однако… — Он посмотрел на часы. — Время идет. Вы говорили, что до того места, где вы были, от ее дома довольно далеко. Возможно, сегодня уже не стоит туда идти — ведь нужно еще и возвращаться обратно.

Он подошел к одному из двух небольших окон в боковой стене. На них тоже были занавески, но более тонкие. Том попытался приглядеться, но не смог ничего различить внутри.

— На сегодня хватит, — решил Хенриксон. — Поехали в город, отдохнем. Возможно, удастся узнать номер телефона этой женщины и договориться с ней на завтра. Пока что я голоден как волк. Без обид.

Том в последний раз посмотрел в окно, а затем направился по дорожке назад к воротам.

Лишь когда они вернулись к машине и шум двигателя стих за деревьями, занавеска на входной двери отодвинулась.

Глава

21

Убедившись, что незнакомцы уехали, Патриция отперла дверь и вышла наружу. Некоторое время она стояла, прислушиваясь, но услышала лишь то, что слышала всегда, находясь дома, то есть ничего, если не считать ветра осенью, или птиц весной, или насекомых летом. Но это не были посторонние звуки.

Судя по следам на снегу, двое прошли по дорожке и обошли хижину кругом. Она поняла, что один из них, кроме того, проследовал несколько дальше.

Она прошла вдоль цепочки следов, ведших через небольшой подъем к озеру. Через несколько ярдов следы заканчивались. Патриция заметила, что, если только незнакомец не был чересчур ненаблюдателен, он наверняка должен был увидеть строение на другой стороне озера. Однако она не слышала, чтобы он что-либо крикнул или упомянул об увиденном второму. Это вовсе не обязательно должно было что-либо означать. Вполне возможно, он просто замерз, устал или проголодался. Так или иначе, это было несущественно. Во второй хижине не было ничего, кроме инструментов, сырости и воспоминаний о неожиданном приступе страсти, охватившем их с Биллом одной зимней ночью, когда они собирались латать крышу.