Слуги милосердия
Шрифт:
Дверь открылась, и вошла Амаат Семь с липом, лишенным всякого выражения, как у вспомогательного компонента. Она сияла форму лейтенанта со стула.
— Однажды, — ответила Сеиварден. — Это было давно.
— В тот последний раз, когда пытались бросить кеф? — предположил корабль.
К счастью, он сказал это только в ухо Сеиварден, и Амаат Семь не могла его слышать. Экипаж знал часть истории Сеиварден: что она из богатого и привилегированного семейства, была капитаном корабля, пока его не уничтожили, и провела тысячу лет в анабиозном отсеке. А вот чего они не знали: очнувшись, она обнаружила, что ее клан исчез, а у нее самой ни денег, ни положения в обществе — и ничегошеньки у нее не осталось, кроме аристократичной внешности и произношения.
Если бы Сеиварден не повредила кисть, она бы врезала в стену еще разок. Ей так хотелось это сделать, что аж мышцы свело и руку пронзила острая боль. Глаза наполнились слезами.
Амаат Семь встряхнула форменные брюки Сеиварден.
— Сэр, — сказала она по–прежнему бесстрастно.
— Если вам так трудно справляться с эмоциями, — вновь обратился корабль к Сеиварден, — то, я думаю, вам действительно нужно поговорить об этом с врачом.
— Да пошел ты! — отозвалась Сеиварден, но позволила Амаат Семь одеть себя и проводить в медчасть. Там она дала врачу наложить на руку восстановитель, но умолчала и о споре с лейтенантом Экалу, и о своем эмоциональном расстройстве, и пристрастии к кефу.
Времени хватило также и для обмена посланиями — мне с капитаном флота Уэми, которая находилась в одном шлюзе отсюда, в соседней системе Храд.
«Мои наилучшие пожелания капитану флота Брэк, — передала капитан флота Уэми, — и я была бы рада переслать ваши рапорты во дворец Омо».
Мягкое, дипломатичное напоминание о том, что я не отправляла никаких рапортов, даже сообщения о том, что прибыла в систему Атхоек. Уэми также прислала мне новости: Анаандер настолько закрепилась во Дворце Омо, что стала посылать корабли в другие системы провинции. Ходили разговоры о восстановлении перемещения в межсистемных шлюзах провинции, но Уэми сообщила, что она лично не считает, что это сейчас так уж безопасно.
Провинциальные дворцы, наиболее удаленные от Омо (где конфликт прорвался наружу), замолкли много недель назад и оставались в таком состоянии. Из Дворца Тстур после его падения не поступало никакой информации. Губернаторы отдаленных систем провинции Тстур были на грани паники: их системы, особенно те, где отсутствовали обитаемые планеты, отчаянно нуждались в ресурсах, которые более не поступали через шлюзы. Они, естественно, могли бы попросить о помощи соседние системы, но эти соседи находились в провинции Омо, где, по слухам, заправляла другая Анаандер. Также по слухам, были казнены те губернаторы ближних к Дворцу Тстур систем, кого сочли недостаточно преданными Тстуру.
И все это время официальные информационные каналы продолжали непрестанный показ местных событий, обсуждение несущественных сплетен локального значения, записей развлекательных программ. Все это перемежалось время от времени официальными заверениями в том, что с текущим неудобством, с непродолжительным нарушением порядка будет вскоре покончено. Им занимаются прямо сейчас.
«Боюсь, — написала мне капитан флота Уэми в завершение всего этого, — что некоторые из совсем недавно аннексированных систем могут попытаться отколоться. Особенно Шиз’урна или Вальскаай. Если они решатся, будет кровавое дело. Может, вы что–нибудь слышали?»
Я провела много времени в обеих системах, участвовала в обеих аннексиях. И небольшое число вальскаайцев жило на Атхоеке, их могло это заинтересовать.
«Для всех на самом деле было бы лучше, если бы они не бунтовали, — продолжалось послание капитана флота Уэми.
Я уверена, что вы это знаете».
А я была уверена: она хочет, чтобы я передала информацию дальше, всем, с кем могла поддерживать связь в обеих системах.
«Искренне благодарю капитана флота Уэми за ее пожелания, — ответила я. — В настоящее время меня заботит только система Атхоек. Направляю информацию о текущем положении дел в системе и мои собственные официальные рапорты.
И присоединила к этому целую пачку официальных новостей за неделю — все, что удалось найти, включая результаты семидесяти пяти местечковых соревнований по выращиванию редиса на планете Атхоек, которые были объявлены этим утром, их я пометила как заслуживающие особого внимания. Плюс — месячную порцию собственных донесений и записей данных о состоянии организма, десятки документов, каждая лакуна которых была заполнена одним и тем же словом: Отвали.
На следующий день губернатор Джиарод стояла рядом со мной у причального шлюза. Серый пол и стены были, на мой взгляд, слишком грязными, но, в конце концов, большую часть жизни я провела в чистоте, соответствующей военному стандарту. Губернатор системы казалась спокойной, но за то время, которое понадобилось суденышку Пресгер, чтобы добраться до базы Атхоек от Призрачного шлюза, у нее было достаточно возможностей наволноваться. Не исключено, что особенно беспокоилась она именно сейчас, когда мы ожидали, пока выравняется давление между базой и кораблем Пресгер. Только мы вдвоем, и больше никого, даже моих солдат, хотя в коридоре за причалом стояла Калр Пять, внешне бесстрастная, но на самом деле ее просто колотило.
— Пресгер были в Призрачной системе все это время? — задала вопрос Джиарод в третий раз за последние три дня. — А вы спрашивали — как его, «Титанита», кажется? — Она нахмурилась. Что за название? Разве у нотайских кораблей не было обычно длинных названий? Типа «Неотвратимое господство раскрывающегося разума» или «Конечное содержит бесконечное содержит конечное»?
Оба этих названия были вымышленными, из более–менее популярных мелодрам.
— Ногайские корабли назывались в соответствии с их классами, — ответила я. — «Титанит» — один из Драгоценных камней. Среди кораблей этого класса не было настолько знаменитых, чтобы о них сняли приключенческий сериал. — И он бы ничего не сказал о том, что творилось там, в Призрачной системе. Я спрашивала и получила в ответ лишь холодный взгляд. — Но я не думаю, что это суденышко оттуда. А если и так, то туда оно пришло лишь затем, чтобы попасть в Призрачный шлюз.
— Если бы не все эти… неприятности прошлой недели, мы могли бы спросить «Меч Атагариса».
— Могли бы, — согласилась я. — Но у нас было бы достаточно оснований не доверять его ответу. — То же на самом деле касалось и «Титанита», но я не стала это подчеркивать.
Помолчав, губернатор Джиарод спросила:
— Пресгер нарушили договор? — Вот — новый вопрос. Похоже, он вертелся у нее на языке все это время.
— Потому что они вышли из шлюза в пространстве людей, чтобы попасть в Призрачную систему, — это вы имеете в виду? Сомневаюсь. Они ссылались на договор но прибытии, как вы, наверное, помните. — Этот крошечный корабль, судя по виду, не мог создавать собственные межсистемные шлюзы, но Прост ер уже удивляли нас прежде.
В шлюзе щелкнуло, стукнуло, и он распахнулся. Губернатор Джиарод застыла на месте, пытаясь, как мне показалось, выпрямиться еще сильнее. Особа, которая вышла, сутулясь, из открытого люка, выглядела совершенно по–человечески. Хотя это, разумеется, отнюдь не значило, что она — человек. Она была довольно высокой в кораблике ей, вероятно, едва хватало места, чтобы вытянуться в полный рост. По внешнему виду она вполне могла сойти за обычного радчааи. Темные длинные волосы, стянутые в простой узел на затылке. Смуглая кожа, темные глаза, все довольно обыкновенное. В белом, как все переводчики: белый пиджак и перчатки, белые брюки, белые ботинки. Без единого пятнышка. Все безукоризненное, ни морщинки, хотя в таком маленьком пространстве едва ли могло найтись место для переодевания, не говоря уже о том, чтобы сделать это так тщательно. Но — ни единой броши, ни других драгоценностей, что нарушили бы ее сияющую белизну.