Слуги сумерек
Шрифт:
Ноги не слушались, словно силы разом покинули ее.
– Мне, безусловно, приятно слышать, что вы намерены следить за своей речью при ребенке. Последние два поколения в этой стране – настоящие выродки, воспитанные в духе отрицания моральных устоев, у которых ни к чему нет уважения. И если мы хотим, чтобы наше общество было здоровым, мирным и богобоязненным, мы должны служить детям примером.
Она молчала. Как будто рядом находился чужеземец – может быть, даже пришелец с другой планеты, – который не только не говорил на ее языке, но и был не способен выучить его. Ему никогда не понять ее проблем, ее тревог.
Между ними не было ни одной точки соприкосновения, они были разделены тысячами миль.
В стальных глазах Уилфорда теперь горела страсть истого праведника.
– И я бы посоветовал вам не появляться в присутствии мальчика без бюстгальтера, как сейчас. При вашем сложении, даже учитывая, что вы носите широкую блузку, ваш вид, когда вы поворачиваетесь или протягиваете руку.., может быть.., возбуждающим.
Кристина посмотрела на него в недоумении. На языке вертелось несколько крепких выражений, достаточно было бы одного, чтобы осадить его, но она почему-то не могла вымолвить ни слова. Конечно, отчасти эта сдержанность передалась ей от матери – женщины безупречно вежливой, неукоснительно соблюдавшей правила хорошего тона, чье общество наверняка заставило бы смягчиться сердце самого генерала Джорджа Паттона. Но помимо этого, глубоко в душе засели заповеди церкви, учившей «подставлять другую щеку». Кристина убеждала себя, что освободилась от всего этого, избавилась окончательно, но ее неспособность поставить Уилфорда на место красноречиво свидетельствовала о том, что в какой-то степени она еще оставалась заложницей своего прошлого.
Уилфорд продолжал нести вздор, не подозревая о зревшей в ней ненависти:
– Возможно, сейчас ваш сын ничего не замечает, но через пару лет он непременно обратит на это внимание, а у мальчика не должно появляться подобных мыслей в отношении матери. Нечаянно вы могли бы толкнуть его в объятия дьявола.
Если бы не усталость, если бы над ней не довлело страшное сознание их с Джоем беспомощности, Кристина рассмеялась бы ему в лицо. Но в тот момент ей было не до смеха.
– Ну что же, мы еще поговорим с вами, – сказал Уилфорд, – положитесь на господа, миссис Скавелло. Да, да, уповайте на господа.
Она подумала, как бы он отреагировал, узнав, что никакая она не «миссис», что Джой рожден вне брака, что он незаконнорожденный? Отнесся бы он с меньшим старанием к их делу, зная об этом? Не перестала бы его вообще беспокоить судьба маленького мальчика, узнай он, что тот незаконнорожденный?
Будь прокляты эти лицемеры.
Ей хотелось ударить его, пнуть ногой, сорвать на нем свое раздражение, но она только смотрела, как он садится в патрульную машину, где его дожидался напарник. Он оглянулся и помахал рукой.
Она вернулась на крыльцо к Джою.
Казалось, что он ждет от нее каких-то ободряющих слов. Но даже найди она нужные слова, не смогла бы обманывать его. Сейчас, пока они не знают, что происходит, может быть, и лучше пребывать в страхе. Пока Джой испуган, думала Кристина, он будет настороже, начеку.
Она чувствовала приближение беды.
Не драматизировала ли она ситуацию?
Нет.
То же самое чувствовал Джой. Она прочла это в его глазах.
Глава 6
Кристина вошла в дом, закрыла дверь на замок. Взъерошила Джою волосы.
– Все хорошо, милый?
– Я буду тосковать по Брэнди, – сказал он дрожащим голосом, стараясь быть спокойным, но у него это не получалось.
– Я тоже, – ответила Кристина и вспомнила, каким забавным был Брэнди в роли Чубакки Вуки.
– Я подумал… – начал Джой.
– Что?
– Может, это неплохая идея…
– Да?
– Неплохая идея завести другую собаку.
Она присела перед ним на корточки:
– Знаешь, это очень интересная идея. Очень мудрая, я думаю.
– Конечно, я не хочу забывать Брэнди.
– Конечно, нет.
– Я никогда не забуду его.
– Мы навсегда запомним Брэнди. Он будет в наших сердцах, – ответила она. – И я думаю, он бы понял, почему мы хотим снова завести собаку. Я даже уверена – он именно этого и хотел бы.
– Чтобы меня кто-то мог защитить, – сказал Джой.
– Верно. Брэнди хотел бы, чтобы тебя защищали.
На кухне зазвонил телефон.
– Знаешь, – сказала она, – сейчас отвечу, а потом мы займемся приготовлениями к похоронам Брэнди.
Телефон звонил.
– Мы узнаем про хорошее кладбище для собак и похороним Брэнди со всеми почестями.
– Хорошо бы, – сказал он.
В третий раз раздался звонок.
Направляясь на кухню, она сказала:
– А потом мы подыщем щенка. – Сняла трубку на пятом звонке. – Алло?
Женский голос спросил:
– Вы участвуете в этом?
– Простите?
– Вы участвуете или вы не знаете, что происходит?
Голос показался слегка знакомым, но Кристина сказала:
– – Я думаю, вы ошиблись номером.
– Вы миссис Скавелло?
– Да. Кто это?
– Я должна знать, участвуете ли вы? Вы одна из них?
Или вы невиновны? Я должна знать.
Теперь Кристина узнала голос, и холодок пробежал по спине.
Старуха спросила:
– Вы знаете, кто на самом деле ваш сын? Вы знаете, что в нем зло? Знаете, что он должен умереть?
Кристина бросила трубку.
Джой пришел за ней на кухню. Он стоял в дверях и сосал большой палец. В полосатой рубашке, джинсах, стоптанных тапочках он выглядел трогательно маленьким, беззащитным.
Снова зазвонил телефон.
Не обращая внимания на звонок, Кристина сказала:
– Иди ко мне, капитан, пойдем.
Они вышли из кухни, прошли столовую, гостиную и поднялись наверх в спальню.
Он не спрашивал, что случилось, но по выражению лица было ясно, что он догадывался.
Звонки продолжались.
В спальне Кристина выдвинула верхний ящик высокого комода на ножках и из-под стопки сложенных свитеров достала зловещего вида самовзводный «астра-констэбль» с коротким стволом. Она купила его давно, еще до рождения Джоя, когда жила одна, и научилась обращаться с ним. Пистолет давал ей необходимое ощущение безопасности – тогда и вот теперь снова.