Слуги тихого омута
Шрифт:
– Так, – протянул Ренни. – И что это было?
Тихо потрескивали свечи.
Ренни постоял еще с минуту и медленно пошел к выходу. По сухой траве он добрел до своего катера, сел на подножку. Небо уже очистилось от облаков, осенние звезды освещали лес, красили катер в серебряный нереальный цвет. Ветер совсем успокоился. Ренни закурил. Что он такое сейчас видел? Рассказать об этом кому-нибудь? Или не надо? Что произошло? Что изменилось в этом мире, почему он сейчас столь остро ощущает всё вокруг – лес, небо, звезды… почему он столь явно видит купол часовни, и почему сейчас купол уже не кажется ему
Ренни вдруг понял, что внутри у него тоже что-то изменилось. Исчезло без следа сегодняшнее отчаяние, а решение, днем еще неясное ему самому, окрепло и наполнилось уверенностью. Ренни чувствовал себя легким, невесомым, он словно летел, как те птицы на куполе. Теперь он откуда-то точно знал, что птиц восемь, и, если вытащишь серую свечу, надо просто угадать правильную пару.
«Все-таки спрошу как-нибудь Арти, – подумал он отрешенно. – То, что всё правда – теперь ясно, но должен же я знать… и рассказать можно только ему, наверно».
Дорогу домой он не запомнил.
А когда через час Ренни попробовал посмотреть собственную считку, он не сумел этого сделать. Словно случилось невероятное, и его детектор вышел из строя на эти несколько минут.
Чудо должно оставаться чудом. Может быть, это и правильно.
2
Врач
Родителей его решение не обрадовало. Вернее, оно не обрадовало маму, а папа за сына был спокоен. Сын пошел в него, а в себе Арнольд не сомневался. Утром, по дороге в столовую, произошел следующий разговор.
– Милый, подумай хорошенько еще, – просила мама.
– Я подумал.
– Ты плохо подумал.
– Мама, даже если я буду очень стараться, я всё равно не сумею думать так, чтобы это тебя устроило, – проворчал Ренни. Папа ухмыльнулся.
– А ты не смейся, Арни! – мама сменила объект атаки. – Вместо того, чтобы помочь мальчику…
– Не вижу смысла, – пожал плечами папа. – Успокойся, прошу тебя. Вот увидишь, он своего не упустит. Правда, парень?
– Не упущу, – согласился с папой Ренни.
– Вот видишь? – обрадовался папа.
– Арни!
– Тили?
– Арни!!
– М-м-м?..
– Арни!!!
– Да, милая?
– Ты меня не слушаешь!
– Я весь внимание.
– Ты думаешь только о еде!
– Кстати, а что мы закажем?
Мама ускорила шаг, и скрылась за поворотом коридора. Папа и сын синхронно пожали плечами.
– Что-то мне есть расхотелось, – пробормотал Ренни. – Я, наверно, пойду?
– Иди, – разрешил отец. – Думаю, так будет лучше.
– До сих пор злится, – вздохнул Ренни. – Ты можешь с ней поговорить?
– Попробую. Всё, свободен.
Ренни облегченно вздохнул. Папа скрылся за дверью их столовой, а он направился в противоположную сторону. Однако далеко уйти ему не удалось. На повороте его поймала вездесущая Вэн Тон, которая шла завтракать в сопровождении своей подружки. Всё бы ничего, только подружка Тон была сэртос. А это значило, что сейчас придется выслушивать кучу ненужных ему сегодня светских новостей и сплетен.
Так и вышло.
– Ренни! – обрадовалась Тон. – Как вчера добрался?
«Интересно, – мрачно подумал Ренни, – она хоть когда-нибудь не улыбается? Или это у китайцев врожденное?»
– Нормально, – сдержанно ответил он. – Как дела, Рита?
– О-о-о, – загадочно протянула сэртос. – Ты не поверишь…
– Они делают новую постановку, – тут же влезла Тон. – И она ничего не говорит.
– Малышка, – Рита изящно нагнула голову. – Ты же знаешь, у нас правила. И даже не проси.
– Что-то интересное? – вежливо поинтересовался Ренни.
– Да! – загадочным голосом произнесла Рита. Ренни подумал, что многие ее потенциальные любовники очень бы хотели услышать такое «да», только не в коридоре и не днем. – Я пою. Могу только сказать, что я в хорах, и что попасть туда в этот раз было очень сложно. Приезжих – полно, я половину людей не знаю.
Такого действительно раньше не было. Ладно, послушаем. Ренни не особенно любил постановки для дубль-пространства, но если что-то действительно стоящее – можно будет зайти, посмотреть. Он не понимал любителей сидеть безвылазно в Скивет. На кой ему сдались чужие переживания и всякие беспредметные склоки, когда их и в реальности хватает, да еще и невыдуманных, а самых что ни на есть настоящих? Вся фальшь Скивет, искусственная надуманность проблем и постоянный треп непонятно с кем утомляли, и не вызывали теплых чувств. Конечно, постановочные шедевры порой встречались. В свое время Ренни сильно зацепила «Верю, судьба», в которой Рита играла не главную роль, но одну из значимых вторых. И Рита тогда понравилась, и ребята, которые давали считки с ролей, не лажали. Ради интереса Ренни прошел «Верю» с пяти доступных позиций – главного героя, героини, ламы Ом-манни, Серафимы, героини Риты, и с позиции стороннего наблюдателя.
– А я про что! – Рита вскинула голову. Рыжие вьющиеся волосы, светло-зеленые глаза, аристократически-тонкие запястья. – Говорить права не имею, но… Ренни, обещаешь, что не выдашь?
– Обещаю, – кивнул Ренни.
– Поверь мне, через несколько месяцев все девицы и дамы будут носить тонкие шелковые платки жемчужного цвета, понял? Если хочешь мать порадовать, достань такой поскорее. Потом не найдешь.
– Серьезно?
– Серьезнее не бывает, – Рита улыбнулась. – Я же не Лин. Ты покупал штаны?
– Я нет. А вот Тон…
– Ну и что! – взвилась китаянка. – Почти все купили.
– Купили… только, заметь, почему-то ни один глупый сэртос тогда не поддался, а всякие умные мальчики и девочки из хороших семей – за милую душу, – засмеялась Рита. – Нас, понимаешь ли, учат простой вещи – отличать правду ото лжи. И врать по возможности меньше.
Ренни промолчал. Да, сэртос – это на всю жизнь печать. Странная каста. Смотреть можно, а трогать нежелательно. Стереотип – если ты способна или способен торговать душой, значит и телом торгуешь. На самом деле небезосновательно, ведь этим сэртос тоже занимаются. Не все, но многие. «Не женись, она сэртос, сынок, она жизнь тебе сломает». «Не выходи замуж, он сэртос, доченька, будет не дом, а сплошной бардак». «Если пойдешь в сэртос, ты нам больше не дочь!» Глупость, конечно, но дыма без огня не бывает. Родители Риты, к примеру, когда дочери исполнилось сорок, выставили ее прочь. И Рита ушла. Она петь любит. А пятнадцатилетний общий курс так и не закончила, кстати. Способностей нет. Зато какой голос!